Выстрел в прошлое

— Девочка моя, теперь самое главное! Мой дар не принес мне ничего, кроме несчастий, это очень страшно — быть не такой, как все. Для тебя я не желала бы такой судьбы, этой кабалы. Если ты попадешь к ним, они тебя не выпустят. Я боюсь, что когда меня не станет, они могут заинтересоваться тобой. Они думают, что такие способности могут передаваться по наследству. Но, к счастью, у тебя их не будет. Я.., я скрывала от тебя, боялась тебя потерять… Ланочка, ты не моя дочь, не родная дочь.

— Что? — Лана снова подумала, что мать бредит.

— Вот.., я с трудом смогла выговорить это слово. Не думай, что я сошла с ума. Я очень люблю тебя и всегда считала самым близким человеком, но это правда — ты не родная моя дочь. Я очень хотела ребенка, и твой.., мой муж еще больше. Но все не получалось и не получалось… Двое детей умерли, они рождались нежизнеспособными, и последний ребенок тоже умер. Я поняла, что больше не смогу.., и тогда я решилась на обман. В этой же палате лежала молодая девушка, несовершеннолетняя.., она родила девочку, тебя, и собиралась отказаться. Оставить тебя. И тогда я бросилась в ноги доктору Алексею Ивановичу и упросила его… Его было очень трудно уговорить, — это ведь категорически запрещено, но он понял меня, пожалел меня и тебя. С сестрой было легче. Вот так все и случилось. Но потом судьба отплатила мне, жестоко отплатила за этот обман. Но почему, почему? Я только хотела ребенка, разве это преступление?

Редкие слезы потекли по бледным щекам матери. Лана смотрела на нее, потрясенная, и одновременно верила и не верила ее словам. История, которую рассказала ей мама, а Лана не могла даже в мыслях назвать ее иначе, — эта история была вполне правдоподобной, Лана верила, что такое встречается, но чтобы это случилось именно с ней… Это не укладывалось у нее в голове. Ее мама — это ее мама, она не может представить на ее месте другую женщину. А мама тем временем продолжала говорить, временами прерываясь, чтобы отдышаться и отдохнуть:

— Ланочка, я надеюсь что ты простишь меня, за все простишь.

— За что, мама?

— Хотя бы за то, что я никогда не рассказывала тебе про это, что я скрыла это от тебя и от отца. От моего мужа.

— Ты не могла открыться, я понимаю, тебе было трудно!

— Спасибо, доченька! Но я начала этот разговор, чтобы предостеречь тебя. Когда меня не станет…

— Мама, оставь это! Ты выздоровеешь!

— Нет, я знаю, я чувствую, что мне не выбраться. Я же чувствую очень многое, недоступное остальным людям… Так вот, когда меня не станет, к тебе может прийти один человек, его зовут Олег Николаевич Глебов. Это очень опасный человек, жесткий и беспринципный. Я работала под его руководством много лет, он ценил меня, много для меня сделал.., но ведь от меня не скроешь тайные помыслы. Я знаю, как он расправлялся с теми, кто ему неугоден.., я знаю, что он расправился бы и со мной, если бы я стала для него опасна.., или хотя бы бесполезна. Ланочка, расскажи ему историю своего происхождения — и он утратит к тебе интерес и не причинит никакого вреда. Он поймет, что ты не нужна ему — поскольку у тебя не может быть моих способностей.

— А ты сама не рассказывала ему эту историю?

— Нет, конечно. Такой человек, как Глебов, использовал бы это против меня, он сделал бы из моей откровенности оружие, шантажировал бы меня, угрожая рассказать все это сначала мужу, потом — тебе.., а я не хотела, боялась этого. Только теперь перед смертью я ничего не боюсь. Я устала бояться.

— Мама, не надо говорить о смерти.

— Хорошо, хорошо… Но только обещай мне, что ты все расскажешь Глебову и не станешь с ним работать, что бы он тебе не предлагал. Он умеет убеждать, он просто змей-искуситель, но ты видишь меня, ты видишь, к чему это все может привести, обещай, что не поддашься на его уговоры.

— Хорошо, мама. Я тебе обещаю.

После этого разговора мама стала сдавать все быстрее и быстрее. Она угасала как свеча, и все врачи, пытавшиеся лечить ее, только пожимали плечами — в их практике такого не встречалось. Однажды утром Лана увидела, что свет в маминых глазах меркнет, дыхание становится неровным. Она вызвала в очередной раз «скорую». Врач измерил давление и ахнул — оно было ниже всех допустимых пределов и продолжало падать. Маму повезли в больницу, в реанимацию. Лана в машине держала ее за руку. Ей казалось, что так она сможет удержать маму, не дать ей уйти. Мама пришла в сознание и слабыми пальцами сжала Ланину руку. На губах ее появилась еле заметная тень улыбки, и она чуть слышно прошептала:

— Доченька моя! У тебя все будет хорошо, я знаю. Только помни все, что я тебе рассказала, и берегись.

Ночью в больнице мама умерла.

* * *