Выстрел в прошлое

– Налей-ка еще, друг сердечный, а то такое дело без бутылки не разберешь. Действительно, сопьешься с тобой и твоими загадками…

Сергей сходил к холодильнику и принес какую-то немудреную закуску в пакете, налил по второй – поменьше. Затем выпил и – будто в воду нырнул – рассказал все, что вспомнил ночью после разминирования буровой. К тому времени, как он закончил, они почали вторую поллитровку.

– Это все? – спросил Марат.

– Пока все.

– Что значит «пока»?

– Я не знаю, что было дальше. А вернулся-то я один.

Марат крепко задумался. Он не спешил верить старому сослуживцу, но не спешил и подозревать его в сознательном обмане. Он быстро прокачал в уме три, даже четыре версии. Ни в одной все концы не сходились. Тогда он поискал какую-нибудь зацепку:

– Ты думаешь, память вернется?

– Наверное… Раз проявился один кусок, проявится и все остальное. Боюсь я, честно говоря, увидеть это «кино» – о том, как погибли мои… Крыша едет.

– А от водки легче?

– Да.

– Тогда пей. Она ведь не только с ума сводит. На войне без нее нельзя.

Однако хмель их не брал.

– Но этот эпизод ты теперь твердо помнишь?

– Каждую деталь. Перед глазами стоит.

– Тогда скажи, что было в приказе, который ты в «вертушке» вскрыл?

Сергей вскинулся, потом закрыл глаза, будто пытался прочитать тот листок бумаги из 1995 года.

– Черт! – вскрикнул он. – Текст исчез!

– Как это? – удивился Марат, а сам подумал, что с головой у Сергея, видимо, не все в порядке. К психиатру пора.

– Я сначала видел этот текст, а потом он вдруг исчез, и на его месте осталась одна короткая фраза. Но я ее не могу прочитать. Черт! Так рехнуться можно! Вроде бы вижу буквы, а сложить их не могу…

– Ты не мучь голову. Это ведь неспроста. Возможно, читать эти слова почему-то опасно для тебя… Вот мозг и отказывается это делать.

– Похоже Шеин говорил, – пробормотал Сергей.

– Когда?

– Всегда… И сегодня тоже… – Речь Смирнова вдруг ускорилась, он возбудился. – Я ведь позвонил этой сволочи – Губарю. Спросил его ласково: почему, мол, не предупредил, что платформы заминированы? Почему скрывал, что это я их заминировал? Как тебе это удалось, гад? Он от всего отперся: «Откуда я знаю, что ты все забыл? А если и знаю, то мне врач запретил тебя волновать, иначе совсем свихнешься. Я же тебе код написал на всякий случай. И правильно сделал – ты ведь жив». Спасибо, отвечаю, гнида. Значит, это ради твоих делишек, я ребят положил? Отвечай, как они погибли? Не знает… Говорит, что я вернулся невменяемый и про это ничего не рассказал. Только коды раз за разом твердил и рапортовал, что задание выполнено. Может такое быть, Седой?

– А ты мало видел, что война с людьми делает? И не такое бывало… – жестко ответил Марат.

– Вот и Шеин то же самое толкует. Он мне позвонил сегодня. Долго объяснял, что мозг не выдержал стресса. Говорил, что я стремился уйти в аут… в аутизм. Это значит – полностью прервать связи с внешним миром. Сказал, что сознание боролось с реальностью, что он полгода вбивал в меня нейтральную картину, закапывал в память то, что сводило меня с ума. Что произошло с моими людьми, я так никому и не рассказал.

Марат нахмурился:

– Послушай, Серега, что-то я не знаю такого психиатрического метода – закапывать что-то в глубину сознания. Я, конечно, ни черта в этом не смыслю, но мне кажется, что все психоаналитики стараются, наоборот, докопаться до самой первопричины невроза – тогда он отступает. Почему-то Шеин наоборот действует. Мы же заглядывали когда-то во Фрейда. Он говорит, что вытесненное воспоминание будет давить из подсознания и приведет к болезни… У тебя же так вроде бы и получалось.

Сергей удивленно смотрел на Марата:

– Ну ты даешь, философ. Фрейда помнишь… Ты когда его читал?

– Давно.

– И это у тебя в башке хранится?

– Нет. Но когда понадобилось – то вспомнил. Ты же вспомнил перестановку кода, когда мину в руках держал.

– Точно. И насчет Москвы ты прав. Шеин меня погипнотизирует – мне легче станет, а потом опять начинает давить изнутри. И вспомнить ничего не могу, и понять не могу, отчего мне хреново – а ведь хреново!

Марат налил в очередной раз, надеясь хотя бы дозой свалить Сергея с ног и дать ему проспаться. Может, утром полегчает.

– А горное ущелье в Северном Карабахе тебе ни о чем не говорит? Ты не мог после Каспия оказаться в этих краях?

Сергей задумался:

– Не знаю. Никаких зацепок.

– Тот армянин сегодня сказал мне, что примерно в те самые времена обнаружил в ущелье четырех бойцов. Их посекли неожиданно, возле костра и оставили там. Все без документов, но в нашей форме и с нашими татуировками, вот этими, – он похлопал себя по плечу. – Ничего не всплывает?

– Ни-че-го…

– Ладно, Серега. Сдается мне, что мы эту историю раскрутим. Шеина надо крутить, когда в Москву вернемся. Прищемим его, пусть рассказывает, что он там в ваших мозгах ковырялся. Теперь он режимом секретности не оправдается – не те времена. Да и вспомни хотя бы фильм дурацкий со Шварценеггером – «Вспомнить все», там память со временем полностью восстанавливается. Особенно под влиянием стресса. А этого добра у нас – вагон и маленькая тележка…