Выстрел в ночи

– Я не знаю, но кажется, ему на днях выдали какое-то разрешение носить его постоянно с собой. Он ещё говорил, что теперь он может применить его в любой ситуации. Среди нас были ещё другие офицеры милиции. Того, который был постарше остальных, они называли капитаном. Он и попросил убрать пистолет и больше его не вынимать. Потом Бауржан приревновал меня к своему другу. Наверное, он из-за этого помрачнел. Даже чуть ссору не затеял. Мне показалось, что он больше других захмелел. Потом он исчез. Я пошла искать его. Он был на улице, курил. У него было такое обиженное состояние. Я как могла, успокаивала его. Потом он стал приставать ко мне. Я немного обиделась на него. Когда баловались, рукой ощутила у него под мышкой пистолет. Он вновь вынул его и стал демонстрировать передо мной. Я боялась, что пистолет может выстрелить и, предупредила его об этом. А он только смеялся. Он говорил, что умеет отлично обращаться с оружием, особенно со своим пистолетом. Что-то громко щёлкнуло, я не видела, было темно. Я испугалась и как-то машинально потянулась к его руке с пистолетом. А он в это время стал отстранять мою руку и друг выстрел. Отстраняя мою руку своей свободной рукой он, наверное, машинально руку с пистолетом резко притянул к себе. Ну, понимаете, когда человек не хочет что-то отдать из своей руки, он эту руку отнимает в свою сторону и повыше. Так и получилось, что пистолет оказался в области его головы. Я сначала ничего не поняла. Бауржан как-то дёрнулся в сторону и упал. Я быстро подскочила к нему, он лежал на земле. Пыталась немного приподнять его голову и ощутила на руке что-то липкое и тёплое. Только потом я поняла, что это его кровь попала мне в руку. Он лежал на земле, а в ушах у меня звенело. У меня по сей день такое ощущение, будто это, случилось со мной не наяву, а во сне.

– Что было дальше? – Лёвин отрывал Гулю от эмоциональных переживаний.

– Когда я сообразила, что случилось, побежала в сторону. Остановилась в шагах десяти от того места. Я не знала, что делать. Хотела кричать, но внутри всё дрожало, и даже не знала тогда, что кричать. И внутренний страх сковал меня. Знаете, будто это всё не со мной и не с Бауржаном случилось. Не знаю, сколько я так простояла. Потом вернулась к нему. Я думала, что он ещё жив. Наклонилась над ним, позвала его. На его лице не было крови. Но он не подавал признаков жизни. Я ещё больше испугалась и побежала в дом. Сразу даже не могла сообразить, где находится та квартира, в которой мы были. В общем, я залетела туда, сообщила, что Бауржан застрелился из пистолета. Вызвали скорую помощь, а кто-то позвонил в милицию. Все, кто там были, выбежали на улицу, а я осталась. Ноги сделались ватными и, я не смогла двигаться. Только там, в квартире, смогла рассмотреть свои руки. Одна рука была в крови. В квартире никого не было. Пошла в ванную и вымола руки и лицо. Вот и всё.

Лёвин задал ещё один вопрос:

– Скажите, поблизости, когда вы с Бауржаном находились на улице, никого не заметили? Может, кто-то спешно прошёл недалеко от вас? Может, кто-то подходил к Мусаеву прикурить сигарету или ещё за чем-либо?

– Нет, никого не видела и при мне, никто к нему не подходил. Да и поздно было, полночь. Зимний холод, темно…

– А почему вы раньше об этом говорили иначе?

Гуля молчала, будто находилась в состоянии раздумья или просто не решалась сознаться. Лёвин, делая на бумаге какие-то записи, попытался помочь ей:

– Ну, теперь-то какой смысл замалчивать об этом. Тем более, что это не самое главное.

– Мне так велели говорить и так же писать об этом.

– Кто так велел? – майор был весь во внимании.

– Подполковник Валиев.

– А как он это вам объяснил? То есть для чего нужно было скрывать истину?

– Ну, он сказал, что если я расскажу, что Бауржан хвастался пистолетом, баловался им, то и меня могут привлечь к ответственности. Он говорил, что следствие может не точно разобраться во всём и, вину за убийственный выстрел переложат на меня. Ведь я касалась пистолета. На нём могли остаться следы моих пальцев.

– Ясно! А Мусаев в те последние минуты действительно был в невменяемом состоянии от выпитого алкоголя?

– Он был, достаточно выпивши, но не настолько, чтобы вовсе не соображать, что делал.

– Так! Из показаний тех, кто в тот вечер видел Мусаева, явствует, что никто из них не видел и не подозревали о том, что при нём был пистолет. Так как же? Вы же говорите, что он не один раз вынимал оружие из-под мышки и всем демонстрировал его.

– То вы уговариваете рассказать, как всё было на самом деле, то теперь мои слова берёте под сомнение.

– Не обижайтесь! Я хочу разобраться во всём до мелочей, потому желаю уточнить некоторые детали. Пока что я вижу, что в случившемся вашей вины нет, – Лёвин успокоил собеседницу.