Выстрел в лесу

Но поздно. Кто-то из ребят уже толкнул Ромаса, тот не остался в долгу, со всех сторон взметнулись вверх руки… и вот все закипело, загудело, забурлило. Сбившись в кучу, ребята возились, пыхтели и охали. В суматохе нельзя было разобраться, кто бьет и кого бьют…

Неизвестно, чем кончилась бы потасовка, если бы не девушки. Не дождавшись воды, они выбежали на холм и увидели клубок сцепившихся мальчишек. Увидели — и с криком пустились к ним.

Услышав чужие голоса, драчуны мгновенно рассыпались во все стороны, как стая воробьев от брошенного камня. Кто-то налетел на ведро и шлепнулся в лужу, кто-то в сумятице потерял кепку, но не посмел вернуться за ней, а ошалевший Забулюкас плюхнулся прямо в родник.

Ромас и Алпукас тяжело сопели. Вид у них был жалкий. Алпукасу порвали рубашку и в двух местах расцарапали лицо; рукав куртки Ромаса висел на ниточке, ему здорово подбили глаз, а левое ухо раздулось и горело.

На все вопросы девушек ребята только пожимали плечами. Они и сами не знали, за что их поколотили. Зачерпнув воды, студентки увели растерзанных мальчиков в лагерь…

Когда строители пришли на ужин, их помощников уже «отремонтировали»: куртка и рубашка были зашиты, ссадины смазаны йодом и слегка припудрены, чтобы не бросались в глаза.

Узнав, что Ромас и Алпукас храбро дрались, стойко защищались и не отступали, студенты стали похлопывать мальчиков по плечу, не жалея одобрительных слов:

— Вот это по-нашему, по-мужски!

— Так и надо, молодцы!

— Не поддавайтесь! Око за око, зуб за зуб!

Но кое-кто отнесся к этому иначе. Инженер Гарбус почему-то задумался и долго, подробно расспрашивал, как было дело.

* * *

После ужина, когда Ромас и Алпукас отправились домой, инженер сказал:

— Вот что я вам скажу, дорогие коллеги: виноваты в этой драке мы с вами.

Студенты зашумели:

— Мы виноваты? Вот тебе и на! Мы-то при чем?

— Нас там и близко не было!

— Мы же их не стравливали!

— Смешно! Подумаешь, подрались ребята. Что тут такого? Завтра помирятся.

— Пусть дерутся, здоровее будут. Мальчикам полезно поразмяться!

— Когда мы такими были, еще не так дрались! Ого!

— До сих пор отметина на носу. Смотрите, кто не верит…

Все наперебой ударились в воспоминания. Когда-то, в детстве, дрались они немало, самим доставалось на орехи. Вот тут на лбу красовалась шишка никак не меньше гусиного яйца, а под этим глазом синяк не сходил целый месяц…

Когда шум улегся, инженер спокойно продолжал:

— А почему виноваты, я вам сейчас объясню. На первый взгляд, кажется, ничего страшного — повздорили ребята. И тем не менее это не простая драка. Мы встретили двух ребятишек и взяли их в помощники. Это, разумеется, неплохо. А другие ребята? Как быть остальным? Они без дела слоняются, ходят вокруг да около и, конечно, завидуют нашим помощникам.

После слов инженера студенты присмирели.

— Может, и правда. Похоже, что так оно и есть.

— Да-а, это уже нехорошо. Я-то думал, они так себе дрались…

— Надо что-то предпринять…

— Но что?..

* * *

Вернувшись домой, Ромас и Алпукас старались держаться подальше от лампы. Они и от ужина отказались под предлогом, что ели в лагере. Но Марцеле заставила их выпить по кружке парного молока. Ребята сели за стол, и тут она заметила царапины на лице Алпукаса.

— Где это тебя так разукрасили, сынок?

— А, — пробормотал Алпукас, — упал…

Наколоть ногу, ушибить колено, порезать палец — мелкое событие для деревенского мальчика. Из-за этого не сокрушаются. «До свадьбы заживет…» Может, и на сей раз никто не обратил бы на ребят внимания, да все испортила Юле. Ее зоркие глаза тут же заметили свежий шов на рубахе Алпукаса. Она подошла и стала присматриваться. Мальчик смутился и покраснел как рак.

— Да у него не только лицо, у него и рубашка разодрана. — Юле оглядела Ромаса: — И у этого фонарь под глазом, мама. Дрались?..

Пришлось подробно рассказать о сегодняшнем событии.

Когда мать и Юле вдоволь наохались, отец, до сих пор молчавший, повернулся к Алпукасу и медленно, сурово сказал:

— Чтоб больше из дому ни шагу, понял?

Дела земные и дела небесные

Алпукас и Ромас сидели дома. Легко сказать — сидели. Лето шагало по полям, лесам и лугам, плескалось в теплых заводях, смеялось, свистело и пело по-птичьи в лощинах и оврагах…

А на стройке, по-видимому, работы шли полным ходом и было так интересно! Когда ветер дул от деревни, до усадьбы доносился гул и урчание моторов. Должно быть, на помощь строителям пришли машины. Однажды утром мальчиков разбудил грохот взрыва. По вечерам с речки долетали песни.

Дедушка выходил во двор, слушал и говорил:

— Пусть только эта проклятая ломота отпустит — пойду смотреть, что там делается.

И снова ковылял в избу, просил, чтобы Юле натерла поясницу камфарным спиртом, а Марцеле заварила целебные корешки.

Ребята цеплялись за дедушку с надеждой:

— Дедусь, а нас возьмете?

— Вот еще! — фыркала Юле.

Старик словно не слышал ее.

— Может, и возьму, не знаю… Может, и пойдете, если драться больше не будете.

Ребята ожидали выздоровления деда. А пока суд да дело, отсиживались на приступке клети или валялись на песке у речки.