Выстрел (сборник)

— Насчет ее замужества, конечно. Вы не должны упускать из виду, что она привлекательна и может иметь поклонников.

Лорд с беспокойством посмотрел на меня; ясно было, что этого разговора он не предвидел.

— Среди всех молодых людей, которые интересуются ею, — продолжала я, — самая лучшая партия, по моему мнению, это сэр Патрик Дэнс.

— Он очень милый молодой человек, но я не думаю, что Жоржиане он нравится.

— Во всяком случае у нее нет причин отказывать ему.

— И я хотел бы этого. Только как бы ей не ошибиться.

— Как бы ей еще больше не ошибиться, — многозначительно ответила я.

Он вопросительно посмотрел на меня.

— С ее экстравагантными идеями относительно женского вопроса, — продолжала я, — она может снизойти до какого-нибудь проходимца, рекомендацией которому будет служить лишь поверхностная болтовня на научные темы.

Лицо лорда Чарнворта омрачилось.

— Разве вам ни разу не бросалось в глаза, какое необыкновенное внимание проявляет Жоржиана к разглагольствованиям господина Карслека Перауна?

— Нет! — выкрикнул лорд с таким гневом, который удивил меня. — Я этого не потерплю!

NB. Остальная часть показаний мисс Стейси, довольно обширных по содержанию, была принята во внимание при составлении того, что последует ниже, после показаний Карслека Перауна.

Показания Карслека Перауна

Я, Карслек Пераун, бакалавр Оксфордского университета, однажды сидел у окна роскошно обставленной классной комнаты на третьем этаже дома на Корнуэльской улице, несколько дней спустя после дня рождения мисс Уольден. У покрытого зеленым сукном стола, стоявшего посередине комнаты, худенький двенадцатилетний Морис пыхтел над составлением карты Африки, но мои мысли были далеки от занятий моего ученика. Я силился объяснить себе ту проблему, которая не давала мне покоя с того самого вечера, когда Мейлита предсказывала будущее.

Я не верю в хиромантию. По моему мнению, все эти профессора таинственных познаний — не что иное, как обычные шарлатаны, заранее собирающие сведения окольными путями и использующие их во время своих предсказанияй. Однако, вопреки этому убеждению, меня заинтриговало и до сих пор продолжает беспокоить поведение самого лорда Чарнворта.

Я взглянул на своего хозяина в тот момент, когда его стали просить протянуть ладонь Мейлите. Я не мог не заметить, что он вздрогнул, при этом лицо его выражало явную досаду. Это было вполне естественно — лорду Чарнворту просьба продемонстрировать всем свою обездвиженную параличом руку могла показаться издевательством над его недугом. Но я не спускал с него глаз и заметил, что он сильно разволновался в тот момент, когда должен был протянуть гадалке руку. И хотя лорд Чарнворт заранее заявил, что не верит в предсказания Мейлиты, тем не менее мне стало понятно, что мой хозяин совсем не такой уж скептик, каким хотел казаться. Половину своей жизни он провел на Востоке, а ведь всем известно, что европейцы, долго прожившие среди восточных людей, сами заражаются таким же суеверием, как и туземцы. Итак, если лорд Чарнворт глубоко в душе и доверял искусству хиромантии, возможно, именно это, а отнюдь не болезненное отношение к парализованной руке, и было причиной, по которой он отказывался протянуть Мейлите свою ладонь.

Это стало моим первым открытием. Тем временем гадалка с очевидным смущением и медлительностью читала по протянутой ей руке. Естественно, это заставило меня еще внимательнее всмотреться в лицо лорда Чарнворта. Несмотря на его усилия казаться совершенно спокойным и демонстрировать окружающим полное безразличие к гаданию, я не мог не заметить, что лорд Чарнворт втайне увлечен происходившим. Я сопоставил этот особенный интерес с нежеланием лорда показывать гадалке свою ладонь и с тем суеверием, о котором только что упомянул, — и задался вопросом: «В чем же дело? Он боится, что гадалка что-то прочтет по его руке?»