Высший разум

— Он у нас нормально с личинками. А я, если что, и по башке кому настучу. Не дрейфь.

— Илья, а вдруг…

— Не дрейфь, я сказал!

— В центр…

— Ща пять минут и отходишь тихо, звонишь в центр.

— А у тебя номера нету?

— Во входящих, может. Они мне звонили.

— Илья, давай сравним. А где «тойота»?

— Да вон же она. Ты что, «тойоту» от «форда» отличить не можешь? Там только «Форд фокус» — к дороге жмётся. Да это уже и не у гаражей.

— Ой, Илья! — Лиза сдавленно пискнула.

Илья сгрёб её, прижал к себе и уткнулся в лицо губами.

— Ты что делаешь? — зашептала, пытаясь сопротивляться, Лиза.

— Там парень на нас смотрит в бинокль. У крайнего гаража. За «тойотой». Солнце бликует от линз. Лиза, ну? Ну, надо! Как будто целуемся! Там же ребята! Спасать же надо!

Илья настойчиво и не без умения искал её губы. И всё ближе подталкивал к крайнему гаражу, туда, где стояла «тойота» и бродил длинный худой парень.

— Ну-ка пошли отсюда, салаги! — раздалось наконец.

Лиза вздрогнула.

— А ты — мягонькая, — как ни в чём не бывало улыбнулся Илья. И продолжил громко, словно и не для Лизы: — Наши девчонки из клуба — пожёстче будут!

— Брысь, я сказал! — Тощий вышел из-за машины.

Он был одет в заляпанную побелкой куртку, небрит, и вообще выглядел каким-то нездоровым. Правда, повыше Ильи, но…

Дальше Лиза не рассмотрела: Илья всё лез целоваться, и она отвернулась, подставляя ему щёку.

— Вы чё, офигели, салаги! — раздалось у неё прямо над головой.

— Это ты мне, что ли? — Илья оторвался от Лизы.

Он выпрямился лениво и тут же ударил. Без предупреждения и угрожающей позы. Как бы походя. Несильно, без замаха.

Парень взмахнул руками и упал.

— Ой! — пискнула Лиза.

— Всё! Беги и звони! — махнул ей Илья.

Он, подхватив под мышки тощее тело, затащил его в проход между гаражами, где весьма подходяще серели кусты прошлогодней полыни.

А потом подошёл к дверям гаража и заглянул в щель.

Глава 17

Сначала боли не было. Но не было и света.

«Темно», — думал Вадим.

Ощущения то ускользали от него, то появлялись сами собой. Он почти засыпал, бредил, а через бред пробивались знакомые образы.

Он хватался за образ, и его обжигало, окатывало волнами страха, отвращения, жжения, голода…

В какой-то момент он что-то узнал, ухватился… И!..

«Коридор!!! Это психологический центр! — понял он. — Вот там — вход!»

Вадим рванулся, ощутил болевой всплеск, что только уверило его — он на правильном пути.

Телом он ощутил препятствие, дёрнулся от вообще уже нестерпимой, прожигающей насквозь боли, но нащупал в этой боли ручку двери. И потянул за неё.

Стало светлее. Боль стихла, забилась в дальний угол, словно испугавшись.

«Это коридор!» — усиленно думал Вадим.

А потом и в самом деле увидел коридор.

«Сейчас ещё одна дверь и будет комната»!

Он сделал неуверенный шаг, потерял ориентацию, но снова нащупал препятствие, толкнул изо всех сил, всем телом, выламывая хлипкое нечто: мембрана? ткань?..

И захлопал глазами: перед ним была… комната.

Пожалуй, её можно было бы назвать роскошной — масса ярких, чудных и непонятных предметов…

«Калейдоскоп на выпасе…»

Но и понятные вещи имелись тоже — кресло, похожее на массажное, стол. Шторы, слегка раздуваемые ветром.

А в кресле…

Сначала показалось, что это тень.

Потом Вадим различил её форму — что-то вроде полупрозрачного червяка.

Жирное тельце червяка с кольцами-перетяжками слегка пульсировало, на голове торчали две красные пупырки — глаза?

«Мерзость какая», — подумал Вадим.

Червяк зашипел, и Вадим узнал голос, который звучал у него в голове.

«Паразит, — подумал он. — Натуральный. Вот так паразиты нас и завоюют».

Червяк раздулся, заколебался, превращаясь в длинную змею с червячьими перетяжками по всему телу.

— И? — спросил Вадим. — Лучше, что ли стало?

— Ты меня видишь? — изумился червяк.

— А кто бы мне помешал?

— Людишки не могут!..

— Тебя обманули. Могут. Я же сказал — фиговая вы цивилизация. Наворовали вещей! Где у тебя хоть одна ваша картина? Хоть что-то вы можете создавать сами?

— Всё это создал я! — возмутился червяк.

— Это кресло и штору? — Вадим презрительно усмехнулся. — Это же всё ворованное! Сожрали цивилизацию — обворовали. Так? Своё-то хоть что-то у вас есть? Нету!

— Ты не понимаешь, — вздулся червяк. — Я съем тебя — и всё твоё будет моё! Всё! Все твои чувства! Мысли! Я добавлю в эту комнату твоё любимое кресло, хочешь?

— Не хочу! Обойдёшься без моего кресла!

— А ведь я хотел пощадить тебя… — Червяк замигал, пошёл туманными разводами, гипнотизируя Вадима. — Умри, козявка!

Пацан ощутил тошноту и уставился на штору, чтобы не видеть этого противного «мигания».

— Это когда у тебя в голове — паразит, ты называешь — пощадить? — спросил он хрипло.

Вадим вспомнил, что бросил где-то далеко тело, и телу сейчас, наверное, плохо. Это означало, что умирать ему здесь никак нельзя. Он не предатель. Он просто не может предать своё беспомощное тело. Ну, не его это — предать что-то беспомощное.

— Ты — точно такой же паразит на своей земле, — хмыкнул червяк.

— Ну до тебя-то мне далеко. Что ты за хрень? Пиявка?

— Я — высшая форма жизни!