Высший пилотаж

— Не стоит, — мужественно говорит он. — Ты ведь знаешь, я всегда рядом.

— Да... — Она приникает головкой к его груди. — И так теперь будет всегда...

Диафрагма... затемнение... хеппи-энд. И вот он, как последний идиот, упустил такой шанс! Не может же он сейчас растолкать измученную девушку, склонить к ней свою измятую, вонючую рожу и косноязычно прошепелявить:

— Я был не прав...

— Пойди проспись, скотина. Потом поговорим, — ответит она. И это будет справедливо.

И нечего гордиться тем, какой он молодец. Ах, подоспел на помощь! Да если бы хмельная решимость не ударила в голову, не поехал бы он к Маше. И ведать бы не ведал, что с ней, цела ли, жива ли... Целый месяц избегал встреч, а ведь знал, что она одна сидит на своей даче, знал, сколько всякой шушеры шастает вокруг. Да такое с ней могло случиться в любой вечер, и тогда хоть обкричись, никто из соседей не услышит, дачка-то на отшибе... Иона тихонько приоткрыл дверь — они даже не заперли ее на ночь — и оглянулся.

Маленький комочек посреди комнаты тихонько сопел. Разорванная блузка чуть-чуть приоткрывала высокий холмик груди, одна длинная стройная нога вытянута, а вторая поджата к животу... Как будто Маша бежит во сне куда-то, а встречный ветер разметал, откинул назад волосы...

Нет, он не будет ее трогать, не будет тревожить чуткий болезненный сон. Он не хочет, чтоб она видела его таким... Иона медленно спустился по ступенькам, вышел за калитку и закрутил ее за собой проволокой, потом просунул руку сквозь штакетник и еще и щеколду повернул. Чтоб не возникло больше ни у кого искушения зайти в распахнутую ограду.

«Мерседес» тоже всю ночь простоял с раскрытой дверцей. Просто некому здесь было его угонять, а уползающим зализывать раны говнюкам было не до чьей-то машины. Мотор работал плавно и бесшумно, на самых малых оборотах. Иона ехал даже медленнее, чем пресловутая «птица-тройка», он вообще тащился черепашьим шагом. Негоже спозаранку будоражить ревом двигателя сонный поселок. Люди спят... Спит маленькая девушка с русой косой... И Иона своими руками удушит каждого, кто посмеет потревожить ее...

Глава 2

БЕСПОРЯДОК

Мама, наверное, волнуется, почему Маша не приехала вечером домой. И женщина, хотевшая снять дачу, прождала на платформе напрасно... Неудобно получилось. Маша терпеть не могла, когда люди подводят, не выполняют обещаний, а теперь поневоле сама так поступила.

Весь день она пыталась навести порядок на даче, в огороде и в собственных мыслях и чувствах. Все вверх дном: в доме, в душе, в голове... невозможно сосредоточиться.

Соседская кошка прыгнула в разбитое окно, вдоволь полакомилась недоеденной тушенкой, а потом прошлась прямо по Маше мягкими лапками, принялась с урчанием тереться мордочкой о ее руку. Если бы она не разбудила, Маша проспала бы до вечера. Ведь даже в полдень она поднялась совершенно разбитая, с тяжелой головой, будто ее палками били. Ионы уже не было. И осталось только горькое недоумение: почему же он ушел? Неужели ему нечего было сказать ей? А что она хотела услышать? Чего ждала? Любопытство мучило: как он оказался здесь, зачем приехал?

Но Маша тут же начинала убеждать себя, что так даже лучше. Не пришлось проходить постыдную процедуру взаимных воспоминаний и обмена впечатлениями. Иона захотел бы узнать подробности, а как бы она ему это рассказала? «Один схватил меня за грудь, а другой сорвал трусы»?

Она нашла на полу у дивана свое разорванное белье и брезгливо, двумя пальцами бросила в мусорный бак. Достала из шкафа старенький купальник, переоделась в домашний халатик и принялась за уборку.

Засохшая кровь на полу, комки грязи, растоптанные окурки, осколки разбитой тарелки — все это вымыть, выскоблить, ликвидировать, чтоб и памяти не осталось.

Каждое движение давалось с трудом, и Маша долго возилась, пока дом наконец не засиял свежевымытыми окнами и оттертыми до блеска полами. Теперь огород. Они и здесь похозяйничали. Выдернутые из земли, поникшие кусты помидоров беспомощно топорщили вверх припеченные солнцем сухие корни. Маша рассортировала их и те, что не очень пострадали, снова присыпала землей и аккуратно подвязала к колышкам. Двадцать ведер воды пришлось ей таскать от колонки, чтобы полить грядки и клумбы с увядшими, осыпавшимися цветами. Ничего, так ей и надо! Наплевала на все, торчала в городе, сбежала от своих питомцев. Забыла старую, усвоенную с детства истину: ты в ответе за тех, кого приручил...

Она управилась со всеми хлопотами только к вечеру, сменила халатик на длинное, закрывающее икры платье с большим воротником и рукавами-фонариками. Так не будет видно синяков. Придирчиво осмотрела себя в зеркало: на скуле желто-фиолетовое пятно, его-то как скрыть? Может, пустить одну прядь на щеку? Маша с удовольствием не показывалась бы никому на глаза в таком виде, но надо дойти до поселкового совета, позвонить маме из автомата. Как назло, прямо у калитки она столкнулась с Антоном.

— Что за видок, Мери? — присвистнул он. — По тебе телега проехала? Кто это в скулу засветил?

— В темноте на дверь наткнулась, — быстро ответила Маша.