Высшая раса

Но как только о ничейном капитане стало известно в штабе особой группы войск, где в этот момент находился командующий операцией по уничтожению недобитых фашистов, как всё чудесным образом переменилось. В обратном направлении полетел приказ: капитана срочно в штаб!

Петра и его товарищей запихали в штабной автомобиль и повезли. Ехать, правда, пришлось недолго. Машина миновала воняющий гарью центр города, пересекла реку и оказалась в пригороде под названием Катцбах. Этот уголок Линца сражения не затронули, и его выбрали для размещения штабные офицеры.

В небольшом дворе было тесно от автомобилей, пахло бензином. Всюду сновали деловитые люди в чистой новой форме, и Петру после нескольких дней лесной жизни неожиданно неудобно стало среди людей.

Сопровождающий их адъютант провел разведчиков через приемную, открыл черную, обитую кожей дверь.

– Вы, капитан, проходите, – сказал он, делая приглашающий жест. – А вы, товарищи, посидите пока здесь.

Петр, внутренне робея, переступил порог.

– Товарищ маршал, капитан Радлов по вашему приказанию прибыл! – доложил он, лихо козырнув.

– Присаживайтесь, товарищ капитан, – сказал Конев, поднимаясь из-за стола, широкий, массивный. Сбоку обнаружился генерал-лейтенант Благодатов. Очки его блестели.

Петр сел.

– А теперь – докладывайте!

Спустя полчаса капитан закончил рассказ, на протяжении которого маршал ни разу не прервал его, а только слушал, время от времени оглаживая широкий лоб.

– Да, – сказал он, когда капитан замолчал. – Вы не выполнили задание по уничтожению штаба противника. Но обвинить троих людей в неудаче там, где не справились почти триста, – глупо. Вы сделали всё, что могли, и на большее человеческих сил не хватило бы. Всех троих представлю к наградам, вас, капитан, к ордену.

– Служу Советскому Союзу! – ответил Петр по-уставному.

– А теперь – идите!

Когда Петр вышел в приемную, вслед за ним проскользнул и Благодатов.

– Живой, капитан, живой! – сказал он, и лицо генерала на мгновение осветила живая, теплая улыбка.

– Так точно! – ответил Петр.

– Товарищей – накормить, – указывая на выживших диверсантов, развернулся Благодатов к сопровождающему офицеру. – А нам с товарищем капитаном – чаю!

Адъютант исчез, словно унесенный ветром. Петр проследовал за генералом в маленький кабинет. Через пять минут туда был принесен поднос, на котором исходили ароматом стаканы, наполненные темно-коричневым напитком, и желтой горкой возвышалось печенье в вазочке.

Петр осторожно отхлебнул и едва не обжегся.

– Своим про награды сам скажешь, – проговорил Благодатов и одним глотком выпил полстакана. – И я готов подписать вам увольнительную в Вену на неделю.

– Не могу говорить за других, – сказал Петр осторожно, отставляя стакан. – Но я просил бы приписать меня к действующим частям. Ран у меня нет, и хотелось бы лично участвовать в окончательном разгроме противника. К тому же в замке всё еще в плену мои товарищи. Я надеюсь, что они живы.

– Уважаю, – генерал допил чай, и в глубине его светлых глаз заблестели веселые искорки. – Отказать в такой просьбе не могу.

– Спасибо, – сказал Петр, но Благодатов замахал рукой.

– Не благодари. Пойдем лучше, покажу тебе карту.

Генерал поднялся и перешел к небольшому столику, стоящему у окна. На улице шел дождь, и свет падал тусклый, серый.

На столе лежала крупномасштабная карта Австрии. Черными ниточками тянулись дороги, толстой голубой змеей смотрелся Дунай, коричневым лишаем – горы. Карандашом на карте, севернее Эффердинга, была поставлена жирная точка, и рядом приписано «Шаунберг».

– Вот смотри, – сказал генерал и оперся о карту локтем. Стол жалобно заскрипел. – Наши войска будут наступать ночью. Сплошной обороны у немцев всё равно нет. Главная же опасность в том, что враги под защиту американцев перебегут, и союзнички их приютят, да еще и обиженными выставят. Пострадали, мол, от коммунистической агрессии! Чтобы этого избежать, одна группа войск наступает по северному берегу Дуная. Их задача – к завтрашнему полудню выйти на границу с Баварией в районе Пассау. Вторая группа наступает на южном направлении. В Вельсе им придется столкнуться с сопротивлением, но их задача – отрезать Шаунберг с запада, и как можно быстрее. Часов через пятнадцать замок будет окружен.

– С точки зрения разведчика, – ответил Петр, – план хорош, а учитывая превосходство в войсках, есть все шансы его осуществить.

– Это точно! – усмехнулся Благодатов, и в этот момент дверь открылась. В нее просунулось встревоженное лицо адъютанта.

– Товарищ генерал, – сказал он поспешно. – Тот немец, он самоубийством жизнь покончил!

– Что? – подскочил бывший комендант. – Быстро врачей! Радлов, за мной!

Вслед за генералом капитан выскочил во двор, где офицеры оказались под обстрелом дождевых капель. Пока бежали до соседнего дома, под ногами сыто чавкали лужи.

В подвале, куда пришлось спуститься, пахло крысами и еще чем-то противным. Лампочка, висящая над дверью, расшвыривала яркий, режущий глаза свет. Над лежащим на полу телом в сером мундире склонились двое в белых халатах.

– Ну что? – спросил Благодатов нетерпеливо.