Высоцкий. Спасибо, что живой.

Буфетчица с интересом прислушалась к разговору. Но генералу до нее не было никакого дела, он расходился все больше:

—    Молчи давай! Информацию собирай — и про наркотики, и про левые их дела незаконные. Может, и надо будет сказать кому-то: «Ты куда ходишь? Ты что смотришь-хлопаешь?» Но это я буду решать! И говорить я буду! Когда надо будет! Веди его! И чтоб волос с него не упал! Охраняй! Чтобы никакой скандал не был! Ишь какой: «Задерживаем!» Отбой давай! И делай, как я говорю, а то я тэбе сдэлаю.

Михалыч стоял, оплеванный Исраиловым в прямом и переносном смысле. Как только генерал замолчал, он невозмутимо достал из кармана рацию и, прикрыв ее рукой, скомандовал:

—    Внимание всем! Стоп на задержание. Кибиров, уводи людей.

Рация зашипела в ответ:

—    Кибиров на связи. Повторите.

—    Уводи людей!

* * *

Оперативники снова вышли на заднюю лестницу. Кибиров вернулся к двум сотрудникам, которые стояли рядом с пожилой парой у выхода на сцену.

—    Всё. Снимаемся.

Все вместе они направились к служебному выходу.

—    Мы можем пройти? — спросил пожилой врач.

—    Конечно, — ответил на ходу Кибиров.

Пожилая пара зашла в коридор.

Из гримерки выглянул Леонидов.

—    Простите, а где Владимир Семенович? — учтиво обратился к Паше пожилой мужчина.

—    Переодевается, — так же учтиво ответил Паша.

—    Ох! Как вас охраняют...

—    Да это какие-то важные люди в зале были, — махнул рукой Леонидов.

—    Да, да, мы видели.

—    Что с Владимиром Семеновичем? — вмешалась в разговор женщина. — Он был страшно бледный. Вы мерили давление?

—    Да, да, — поддержал ее муж. — Я врач, нас попросили подождать. Может, нужна помощь?

—    Прошу вас, не нужно паниковать. С ним сейчас доктор, и это, скорее всего, аллергия.

Тут дверь гримерной открылась, и в проеме появился Володя.

Перемена, произошедшая с ним, удивила и Леонидова, и пожилую пару. Он был абсолютно нормален.

—    Все хорошо, Паша? — голос осипший, но бодрый.

Мимо него, ни на кого не глядя, протиснулся Нефедов:

—    Пойду покурю.

Володя кивнул Леонидову:

—    По твоим делам все в порядке?

—    Да и по твоим, я смотрю, тоже. А то вот нам помощь предлагают. — Паша показал подбородком на пожилую пару.

—    Материальную, я надеюсь... — Володя улыбался.

—    Я врач, — повторил пожилой мужчина растерянно, — я думал...

—    Да, да, мне под конец совсем нехорошо было, — признал Володя. —То ли духота, то ли жара.

—    Вы позволите? — Мужчина взялся пальцами за запястье Высоцкого. — Подождите-ка, вам надо лечь. Немедленно! У вас...

—    Не беспокойтесь. Это всегда так после сцены. Волнение. Я после спектакля часов до четырех-пяти утра не сплю. Сердце колотится. Профессиональное. Как вас зовут?

—    Александр. Кира, — представились супруги.

—    Очень приятно — Владимир. Спасибо, что побеспокоились. Но у меня все хорошо. Даже очень хорошо. — Он повернулся к Леонидову: — Паша, есть хочу умираю. Поехали в гостиницу. Поужинаете с нами, ребята?

—    Спасибо, мы дома.

Александр и Кира отошли в полной растерянности. То ли оттого, что их назвали ребятами, то ли просто потому, что, будучи медиками, поняли, в чем дело.

Высоцкий вернулся в гримерную, а Леонидов остался в коридоре — прогуливаться.

Он расхаживал по коридору, когда из-за угла появился Фридман.

—    Кто там? — он ткнул пальцем в дверь гримерной.

—    Володя.

—    И всё? — удивился Леня.

—    И всё.

—    И больше никого? — настаивал Леня. Глаза у него бегали.

—    А кто тебе еще нужен?

—    Никто.

—    Лень, у тебя здесь знакомые в милиции есть?

Леня вздрогнул:

—    У меня?

—    У тебя.

—    Зачем ты спрашиваешь? Я никогда... Почему у меня должны быть знакомые там? Я многих знаю, но чтоб близко или дела какие-то... Да никогда! — Он вдруг весь покрылся красными пятнами и завизжал: — Ты за кого меня держишь? Я что тебе, стукач? Ты это хочешь сказать?

Паша в недоумении захлопал глазами:

—    Ты чего орешь на меня? У Татьяны паспорт забрали в милиции.

—    Татьяна? Она что, приехала?

—    Приехала. Сейчас в гостинице. Паспорт у нее забрали. Я думал, может, ты знаешь кого-то. Странный ты какой-то, дерганый.

—    Это я-то странный? — Леня уже успокоился. — Чем же это, интересно?

—    Леня!

—    «Леня, Леня»... Вот поехали бы к Сулейманову, там многие будут...

—    Какой еще Сулейманов?

—    Большой человек, из местных. У него день рождения сегодня, я же говорил тебе. А ты еще отмахнулся: «Мало ли что там, Леня»...

—    Так поехали.

—    Там Володя нужен. А он не сможет теперь.

—    Теперь-то как раз сможет, поговори с ним. Про Татьяну ни слова, а так — мол, поехали, отдохнем. А мы с тобой, может, и решим вопросы наши.

Фридман поправил рубашку, пригладил волосы и нырнул в гримерную.