Высокий берег

Она сделала несколько шагов, голова резко потяжелела, и желудок скрутило. Туалет был занят. Она барабанила по двери, что есть сил, но никто не отвечал. Никаких недовольных возгласов: «Занято». Вот бы на втором этаже было открыто. Она поднялась по широкой винтовой лестнице, свет не горел, и только в конце коридора сквозь приоткрытую дверь пробивалось легкое свечение. Наверняка, кто-то забыл задернуть шторы, и сейчас лучи лунного света мягко освещают комнату. Она шла наощупь к двери, в надежде найти выключатель. И по мере приближения, стали доноситься какие-то звуки: то ли всхлипы, то ли вздохи. Она приоткрыла дверь, и увидела, как на кровати лежит Макс. Поза его была странной: колени подогнуты к груди, руки убраны за голову, будто он накрывался от чьих-то ударов. Она подошла ближе – губы плотно сжаты, шея и лицо покрыты потом, а тело бьет судорога.

– Эй, – крикнула она, – с тобой все нормально?

Потом толкнула его раз, второй, третий. Но он продолжал лежать, сотрясаясь от судорог и сильнее вжимаясь в кровать. Может он что-то употреблял? Она перевернула мусорное ведро, но ничего кроме разорванных листов бумаги и фантика от конфеты не нашла.

Бригада скорой приехала быстро, не прошло и десяти минут. Тучная высокая женщина переваливалась с ноги на ногу, проходя мимо валяющейся пьяни, и глазом не повела, а щуплый паренек семенивший за ней, растерянно крутил головой.

Увидев лестницу, врач недовольно цокнула и начала медленно подниматься.

– Открой окно, милочка, – приказала она. Потом, оглядев комнату, заметила на столе шприц-ручку, взяла ее в руки и спросила:

– Диабетик?

– Я не знаю, – растерянно сказала Женя.

– Понятно. Ну-ка, – бросила она пареньку, пытаясь разогнуть руку Макса, – помоги мне. Держи его за запястье.

В первый раз глюкометр ничего не показал. Они не торопясь, проделала процедуру снова, и снова ничего.

– Сломали что ли? – Паренек потряс прибор.

– Сахар видать слишком низкий. Доставай глюкозу. А ты, – обратилась она к Жене. – Прижми ему руку вот здесь. – Женя уперлась двумя руками, но Макс все равно дергался, – Коленкой давай. – Сказала она по-житейски. – Никакой дисциплины сейчас у этих диабетиков.

Через пару минут Макс стал открывать глаза, медленно, словно только родившийся котенок.

– Как зовут? – спросила врач.

– Максим.

– Фамилия?

– Бортник.

– Сколько лет?

– Двадцать пять. – Сказал он уже более отчетливо, протер глаза и добавил, – сегодня исполнилось.

– Будь внимательным, и сходи к своему эндокринологу, – А ты, обратилась она к Жене, – сделай-ка ему чая сладкого.

Макс никакой чай пить не стал. Что-то бубнил, будто под кайфом, смотрел в потолок пустым взглядом. Потом выпив полбутылки колы, поднялся с кровати, снова сел, положил руки на колени и уставился на нее.

– Ты ведь мне жизнь спасла, – сказал он так серьезно, будто репетировал сцену из фильма Рокки.

– Это врач спасла.

– Как тебя зовут?

– Женя, – сказала она. Конечно же, он ее не запомнил. – Петя нас вчера познакомил.

Он нахмурил брови, изображая мыслительный процесс, потом вскинул руки и почти прокричал:

– Точно. Птенчик.

– А я читала «Сахарную болезнь» Пучкова, – сказала Женя, – он выиграл премию Дебют.

– И что это за книга?

– Про парня, у которого диабет.

– Хорошая книга?

Женя кивнула. И ведь, правда – совпадения не случайны.

– Петя говорил, ты устраиваешь игры в покер? – спросила она. Голос ее подрагивал.

– Да, каждый четверг и субботу. Хочешь сыграть?

Женя стояла к нему спиной, и, развернувшись с опущенными вниз глазами, равнодушно произнесла.

– Я бы попробовала.

– Отлично, – сказал Макс, – тогда приходи завтра. Я придержу для тебя место.

И когда она уже уходила, добавил совсем невзначай:

– Буду признателен, если эта история останется между нами.

– Не переживай, я совсем не болтлива. – И обернувшись, с улыбкой сказала. – Отличная была вечеринка.

Макс откинулся на подушку и весело подумал: толи еще будет.

Глава 2.

На улице было сухо и ветрено. Листья кружили под ногами, образовывая воронку, а затем разбегались и неслись дальше. Красноярск утопал в желтизне. Центр города с его двух и трехэтажными домами в стиле модерн, умело отреставрированными, создавал ощущение прогулки по европейским улочкам, и лишь когда улица внезапно обрывалась, и взору представал могучий ярко синий Енисей, только тогда можно было понять – такой бескрайний размах может быть только в Сибири. Енисей всегда неистово бежал, почему-то не создавая у жителей города желания также быть в движении. Здесь не было нормальных дорог, а знаменитая Транссибирская магистраль казалась слишком далекой.

Не так давно железнодорожный вокзал в очередной раз отреставрировали, потратив не один миллиард рублей, и соорудив зелено-белое подобие дворца с огромным львом в центре привокзальной площади. Петя проходил мимо, разглядывал уже потемневшую скульптуру, и на ум ему пришла лишь одна мысль: отчего на гербе сибирского города изображен лев, отчего эти львы повсюду и почему в центре города уже давно соорудили свой маленький красноярский Биг-Бен? Почему сибиряки не хотят быть сибиряками?