Высматривая путь. Том I (СИ)

Дера раскрыла глаза и уставилась на ведьмака. Немного помолчала, всмотрелась внимательнее и снова вернула себе прежнее положение.

— Знавала я когда-то ведьмака. Неприятный был тип. Дразнил меня часто, — как бы между прочим начала она, даже сама не понимая для чего это все рассказывает.

Ночь была напряженная, так что хорошая беседа смогла бы улучшить ее состояние. Ну и еще стопка самогона или водки. А лучше спирта. Жгучего такого с запахом резким.

Эскель чуть замялся и интуитивно принялся нащупывать за спиной ножны, которых там не оказалось. Вспомнил, что все осталось на Васильке и едва слышно хмыкнул, почувствовав себя до смешного глупо. Хорошо, что травница эта не смотрела на него. Нехорошо он решил начать разговор, но уж как вышло.

Луна была не полная еще, но светила ярко на безоблачном небе. Звезды украшали темное полотно небосвода и от этой красоты стало до боли хорошо. Ведьмак вытер тыльной стороной ладони, внезапно взмокший лоб и неуверенно переступил с ноги на ногу.

— Да садись ты. Чего топчешься? А еще говорят, что ведьмаков не слышно, — улыбнулась девушка, немного отодвинувшись в сторону, освобождая больше места на лавке.

Засохшая кровь на руках неприятно стягивала кожу, но Деру это сейчас совсем не волновало. До боли хотелось выпить и лечь спать, желательно на несколько суток к ряду. Но кто за конем присмотрит? На Отто, конечно, можно положиться, но он сразу дал понять, что и пальцем не пошевелит больше необходимого, раз именно Фредерики была инициатива взять такой хомут на шею.

— Спасибо.

Эскель уселся рядом и раскинув колени в стороны, облегченно подался назад упираясь спиной в тот же дубовый ствол. Тело тут же заныло, а из груди вырвался хриплый стон облегчения. Как же приятно было сидеть на чем-то, что не двигалось под тобой. В нос ударил телесный запах, едва различимый из-за аромата омелы и крови. Сочетание ему нравилось, а почему — пока и сам не понимал. Отчего-то захотелось поддержать разговор и спросить, что это за ведьмак такой был, который так дурно зарекомендовал себя задирой.

— Не знаю, как звали того ведьмака, — внезапно заговорила Дера, а мужчину аж передернуло.

На мгновение он напрягся, взял в руку медальон, — проверяя не дрожит ли тот и искоса осмотрел девичий профиль. Показалось ему, что перед ним — чародейка, бессовестно читающая мысли. А кто же любил, когда ему в голову лезли так бесцеремонно? Но медальон «молчал», как и предчувствия. Стало за себя стыдно пуще прежнего. Видимо из-за усталости и отсутствия сна он стал таким подозрительным.

— Но был он до жуткого противный. Вечно издевался. Захаживал он в нашу с Отто хату раз пять или шесть. И не припомнить так сразу. Глазищи-то у вас не для красоты ведь такие жуткие. В темноте вы видите похлеще моего Коськи. Но только медальон у него был другой. С мордой кота. У тебя не такой, вроде, а может и такой… Ай, ничего не увидишь в темени этой!

Эскель усмехнулся, заметив, как нахмурилась девушка и как внезапно выпрямилась, вскинув руки вверх. Краем уха он услышал, как хрустнули позвонки в ее спине.

— Слушай, мастер ведьмак, а выпить у тебя есть?

— Если только госпожа травница пьет спирт, то найдется что-нибудь, — он несильно вогнал острие меча в землю между сапогами, и оперся предплечьями на рукоять.

Мысли о таком желанном отдыхе ушли на второй план. Выпить он и сам не прочь.

— Ладно, — уперев руки в грязную юбку, девушка чуть ссутулилась наклоняясь вперед. — Поехали, подвезешь меня. А я тебя накормлю и ночлег дам.

— За какие заслуги? — вскинул брови Эскель.

— За такие. Пока я там над Зофьей этой непутевой тряслась ты нам тоже помогал. Но снаружи, по-своему.

— А это. Ну, мне заплатят за работу, так что все в порядке.

Мысленно он тут же отвесил себе затрещину. Да такую сильную, какую даже старик Весемир не смог бы отвесить. Девка ладная, его в хату к себе тащит даже, не смотря на морду изуродованную, а он еще и отнекивается.

Фредерика внезапно стушевалась и уставилась на ведьмака. Она ведь от чистого сердца, да без задней мысли, а ее вот так просто — раз и отшили. В мыслях, Эскель повторял себе слова о том, что ведьмаки должны быть безэмоциональны, суровы и непоколебимы в принципах своих. Трижды повторил, стараясь не обращать внимания на раскрасневшееся лицо травницы. И столько же раз успел проклясть свое зрение. Так-то оно было лучше, если бы он как она — в темени такой ничего толком не видел. Но внезапно в голову стрельнула неприятная мысль. Это же в темноте она его зовет, смущается и беседы ведет. А как при свете дня увидит его морду, то и на версту к себе не подпустит. Так что, не так уж и плохо, может, что он тактично отказался?

— Ну… если так, то оно конечно, может и… — не зная, как оправдать свое внезапно разыгравшееся чувство благодарности, промямлила девушка.

— И где хата ваша? — внезапно спросил Эскель понимая, что, хотя бы подвезти уж травницу он сможет.

— На северо-востоке от Новиградских ворот, что в Оксенфурт ведут. Тут как раз недалеко, — девушка сжала пальцами юбку. Ситуация ей казалась какой-то сильно неловкой.