Выслушай меня

– Ты думал, что тебе это сойдет с рук, что я об этом не узнаю. Но я узнала.

Протянув руку, я дотянулся до только что высаженной лаванды, отщипнул от растения небольшую веточку и сжал ее между пальцами с такой силой, что мне стало больно. Почему-то я ощутил боль и где-то в грудной клетке. Итак, значит, все это было на самом деле. Джепсом действительно меня видел – может быть, даже в клубе. Он все знал. И это привело к катастрофе. Я неожиданно почувствовал сильнейшее желание швырнуть тарелки на пол, услышать, как они разбиваются вдребезги. Тем не менее мне удалось сдержаться. Я чуть наклонил голову, словно хотел получше услышать, что Тесса скажем дальше.

– Ты идиот. Почти три сотни фунтов за пару кроссовок! С одной стороны, я могу тебя понять. Но, с другой стороны, возможно, именно по этой причине он не оставляет нас в покое.

От охвативших меня эмоций у меня даже заболел позвоночник. Туман перед глазами разом рассеялся.

– Да, мне следовало сказать тебе, что в конце концов я их все же купил и отослал ему. Мне казалось, это самое малое, чем мы могли его отблагодарить.

Помыв тарелки, я улегся в постель. Что ж, катастрофы не произошло, говорил я сам себе. Она ничего не знала. Джепсом меня не видел.

Не знаю почему, но, убеждая себя в этом, я не чувствовал облегчения.

Она

Ночью мне приснился все тот же сон, мучивший меня все последнее время. Изрытое волнами море свинцово-серого цвета, какой-то мертвый, серый, словно бетон, песок. Джош был далеко от меня, в самом конце пристани. Ноги мои вязли в песке, так что я едва могла двигаться. Мне оставалось только наблюдать за тем, как мой сын подходит к самому краю пирса. Я понимала, что он вот-вот упадет в воду, но была просто не в состоянии успеть добежать до него вовремя. На пляже не было ни души – никого, кто мог бы выступить в роли спасителя, в роли героя.

Затем я вдруг снова оказалась дома, и все говорили мне, что всё закончилось, что всё в порядке, и все рады тому, что всё завершилось благополучно. Что нам очень повезло. Я же пыталась убедить всех, что ничего не закончилось, что всё плохо и что самое ужасное еще только должно произойти – но меня никто не слушал.

Мы уже несколько недель не навещали родителей Маркуса. Поэтому в субботу, как только он проснулся, я предложила ему узнать, не собираются ли они пригласить нас на ланч. Мне ужасно хотелось выехать за пределы Лондона. Сон очень расстроил меня, и меня мучили мрачные предчувствия и приступы настоящей паранойи. Я была уверена – Джепсом знал, что я разговаривала по телефону, когда мой сын едва не утонул, и он каким-то образом догадался о присутствии в моей жизни Ричарда. Меня выдали мое поведение, какие-то мои движения, румянец на щеках. К тому же я оскорбила его, предложив ему деньги. Что, если он вернется и все расскажет Маркусу?

Существует очень распространенный стереотип, согласно которому невестка всегда вбивает клин между своим мужем и его родителями. В нашем случае этим занимался Маркус. Вот и на этот раз он встретил мое предложение в штыки, заявив, что ему необходимо сделать несколько важных звонков, что он не уверен, что после вчерашнего в состоянии сесть за руль, и привел еще несколько аргументов против поездки. Тем не менее мне удалось его уговорить, объяснив, что это будет для всех нас очень полезно. Я и в самом деле так думала. Маркус был воспитан в весьма консервативном духе: его семью вполне можно было назвать типично английской – в доме всегда были собаки, на кухне стояла типичная плита марки «Ага», а Маркус в детстве брал уроки игры на фортепиано. Все это очень отличалось от атмосферы, царившей в моем доме. Когда у нас с ним что-то не ладилось, мне всегда было приятно, побывав в доме его родителей, понаблюдать за соперничеством между отцом и сыном, таким характерным для многих семей. Это напоминало мне о том, что родители всегда лелеют в душе некие ожидания по поводу того, какими они хотят видеть своих детей, когда те вырастут, и эти ожидания в итоге многое решают.

Утро мы провели в разных комнатах. Маркус звонил кому-то, Джош смотрел телевизор, а я обосновалась на кухне. Открыв ноутбук, я зашла в «Фейсбук», затем на страничку Джепсома и пробежала глазами короткий список его друзей. Сред них не оказалось ни одного человека из тех, с кем мы так или иначе пересекались в Греции. Я невольно обратила внимание на то, что в списке не было ни Майки, ни Карла, но тут же сообразила, что они слишком малы. Шерри тоже среди друзей Джепсома я не увидела. То же самое можно было сказать и о Трэйси, и о Морин. Что это могло значить? Возможно, ничего. Многие люди не пользовались социальными сетями, а немалое количество из тех, кто это делал, не общались с их помощью со своими близкими родственниками. Но все же – совсем никого? Это было несколько странно.

В друзьях у Джепсома были только мужчины, причем, судя всему, того же круга, что и он, и во многом похожие на него.

Закрыв страничку Джепсома, я ввела его имя в поисковую строку «Гугл». На экране сразу же появился целый столбик ответов на запрос.

Дэйв Джепсом профиль/Фейсбук