Выше только любовь

Его принесли в кафе, и Натали показалось, что это вполне уместный жест. Две страницы хорошей бумаги были исписаны ручкой, которую она ему подарила. В этом она не сомневалась. Девушка тут же узнала искреннюю, элегантную прозу Рафаэля Мелендеса Мендона и поразилась, что стала объектом подобного творчества. Признание в любви он растянул на две страницы. Слова несли в себе больший смысл, нежели обыкновенное сочетание букв: они оставляли отпечатки и образы в ее голове и вкладывали эмоции в сердце. Те самые, которые Джулиан хотел, чтобы она ощутила и поняла. Она чувствовала, как они наполняют ее. Натали поглощала слова сердцем, и они разжигали в нем огонь.

В конце значилось:

«Прости меня, любовь моя, чтобы я снова мог дышать.

Твой Джулиан»

Смена тянулась невыносимо медленно. Как правило, она отдыхала в воскресенье вечером, но сегодня попросилась на работу, чтобы не сидеть дома, потерявшись в мрачных размышлениях. Хотя кофейня пустовала, и она все равно только этим и занималась. Натали вытерла слезу и взяла телефон.

– Прости меня, – первое, что сорвалось с его губ.

– Так нечестно, ты ведь понимаешь.

– Что?

– Письмо мне.

– Знаю. Но я облажался, и других вариантов нет. Можно я отправлю за тобой машину? Хочу увидеться. Хочу забрать обратно свои слова про то, что «тебе пора». Я… поверить не могу, что вообще произнес такое.

– Все нормально, – отмахнулась Натали. – Я вроде как назвала тебя безумцем.

– Так и было. Чтобы ранить тебя…

– Джулиан?

– Да?

– Я приеду.

На том конце послышался глубокий вздох.

– Спасибо.

* * *

Натали поздно приехала со смены. Джулиан с виноватым видом поцеловал ее в щеку и провел в квартиру. Она остановилась и взяла его за руки.

– Эй, все нормально.

Он кисло улыбнулся.

– Заходи, давай присядем. Ты что-нибудь хочешь? Выпить, например?

– Нет, спасибо.

Он устало кивнул и сел рядом с ней на диван. Огни города мерцали прямо перед ними.

– Хочу признаться: мне очень жаль, что я так с тобой тогда разговаривал, – начал молодой человек. – Лично, лицом к лицу, и не прячась за письмами. Это трусость, и я прошу прощения.

– Джулиан, мы поссорились. Это не так уж страшно.

– Нет, страшно. Дело не только в словах, но и в тоне. Презрение и высокомерие. Это ужасно, и я понятия не имею, откуда они взялись. Остаточная злость, наверное, из-за отсутствия отца. Это самый очевидный диагноз, не так ли? – Он вздохнул и посмотрел на город. – Источник не важен, у меня ужасный характер, и ты не должна была стать свидетельницей его проявления, а тем более целью.

В голове Натали словно раздались отвратительные слова Дэвида: «Он швырнул вазу…» Натали не хотела спрашивать, но нужно было, хотя где-то в глубине души она не сомневалась, что Дэвид врет.

– Бывало по-настоящему плохо?

– Это всегда плохо.

– Нет, то есть бывало… что-то больше слов?

Джулиан повернул голову, и на его лице отразился чистый ужас, поведавший девушке все, что следовало знать. «Черт тебя побери, Дэвид. И меня за то, что поддержала эти ужасные подозрения».

– О, Натали, нет, – выдохнул Джулиан. – Que Dios me ayude[33], нет. Никогда, клянусь душой матери, я бы никогда…

– Нет, не надо. – Натали махнула рукой. – Я тебе верю.

– Но я вызвал в тебе этот страх. Прости.

Ей хотелось кричать: «Не ты! А Дэвид!» – но тогда бы пришлось признаться, что они обсуждали его за спиной. Щеки Натали вспыхнули от стыда.

– Я не боюсь тебя, Джулиан. Выброси эти мысли из головы. Пожалуйста.

Искренность в ее голосе немного успокоила парня, но она видела, что его продолжает мучить чувство вины.

– Все равно я не должен был так с тобой разговаривать. Ни с кем не должен.

– Все, когда злятся, говорят то, о чем потом жалеют, Джулиан, – заметила она. – Так бывало и со мной. Оно просто происходит, но это не значит, что ты плохой.

Молодой человек грустно покачал головой.

– Моя мама была очень доброй. Она никогда резкого слова никому не сказала, даже отцу. Вероятно, я унаследовал это от него? Не знаю, что делать.

– Отправляйся в Риеку, отыщи дух отца. Помирись с ним.

Джулиан мгновение смотрел на нее, явно обдумывая идею.

– Ты поедешь со мной?

– Конечно, Джулиан, безусловно.

Кажется, это подбодрило его, но морщины от тревоги на лице никак не разглаживались. Натали теребила подаренный им кулон, который носила всегда. В голове вспыхнул образ, из-за чего кожа покраснела, а по спине пробежал холодок.

– Я доверяю тебе, – произнесла она. – Ты это знаешь, так ведь? Знаешь, что я не боюсь твоего темперамента или резких слов? Что я люблю тебя больше, чем кого-либо в этой жизни?

Он улыбнулся, тронутый и пораженный.

– Знаю. Спасибо. И я люблю тебя…

Натали заставила его замолчать, ласково коснувшись пальцами губ.

– Позволь продемонстрировать тебе. Мое доверие. Мою любовь. Позволь мне… – Она встала с дивана и направилась к нему в спальню, по пути бросив через плечо и дивясь собственному игривому тону: – Оставайся на месте.