Выше стен

Спустя время взрослые осторожно, тактично и бережно рассказали мне, что сделал мой отец, и с высоты прожитого опыта история уже не показалась пугающей.

Однако катастрофические последствия родительских ошибок мне никогда не преодолеть, а творящийся в башке кавардак никогда не станет понятным обычному человеку.

Свят достаточно пострадал из-за меня, так зачем взваливать на него то, с чем он заведомо не сможет справиться?

Беззаботно пожимаю плечами и приступаю к еде, но он раздраженно стискивает зубы, а в серых, как дождливое небо, глазах вспыхивает ледяная ярость.

***

Вчерашний приступ не прошел бесследно — слова и мысли эхом отдаются в голове, руки дрожат, на периферии зрения искрами рассыпаются мелкие звездочки. Волнение усугубляют тяжелые думы о предстоящем учебном дне.

Я спешу принять судьбу во всеоружии и убегаю к себе — нужно выбрать достойный наряд.

Но в полутемном коридоре меня настигает Свят — ловит за запястье и заталкивает в свою комнату. Вскрикиваю и на мгновение задыхаюсь от его близости, надежного тепла и тонкого аромата. От слепящего солнца в окне, от испуга и восторга. От неизвестности…

— Что с тобой творится? — Свят крепко сжимает пальцы, но прикосновение все равно остается деликатным и осторожным. — Что это вообще было? Вчера?..

В его глазах больше нет ледяного дна. Теперь они встревоженные и умоляющие, я тону в них, и головокружение не дает упорядочить цепочки разрозненных мыслей в мало-мальски логичный ответ.

— Это… паническая атака. Ты и раньше их видел… Это неопасно, время от времени они случаются у подавляющего большинства людей.

— И часто они случаются у тебя? — перебивает он и, спохватившись, отпускает мою руку, а свою прячет в карман брюк.

— Настолько сильных не было давно… — сознаюсь я. Под его гипнозом невозможно солгать.

— Ты не пробовала лечиться? — Разворошив только что уложенные волосы, Свят принимается ходить с угла на угол. — Таблы, больничка, я не знаю, что там еще…

— Ну… я пила таблетки. Но они делали меня заторможенной и усугубляли положение. Есть другие методики: правильное дыхание, переключение внимания, самовнушение. Они работают, нужно только вовремя применять их и меньше волноваться. Все в порядке, не беспокойся за меня, лучше пообещай… — Теперь моя очередь хватать его за рукав. — Не говорить о случившемся родителям, хорошо?

Он хмуро на меня смотрит, собираясь сказать что-то еще, но дверь распахивается, и на пороге возникает озадаченный Андрей.

— Что происходит, ребят?..

Свят матерится и отдергивает руку, а я улыбаюсь так, что в челюсти что-то щелкает.

— Зашла уточнить, сколько у Славы пар! — Я выбегаю из комнаты Свята и, протопав десять шагов по коридору, влетаю в свою.

Спешно вытряхиваю из потрепанного грязного рюкзака тетради и учебники, перекладываю их в огромную винтажную сумку из коричневой кожи и внимательно прислушиваюсь к напряженному разговору в коридоре.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — рявкает Свят, в его голосе звенит сталь, и я охаю. Он не отнесся серьезно к моей просьбе.

Андрей миролюбиво отзывается:

— О чем, Слава?

— Какого хрена творится с твоей дочкой?! Раз я должен присматривать за ней в ваше отсутствие, хотелось бы иметь представление о том, что она выкинет в следующий момент. Или ты так не думаешь?!

— Какие-то проблемы, сынок? Что-то произошло?

На секунду, кажущуюся вечностью, повисает тишина, из прошлого долетает рокот грома и картинка двоится — я не хочу, чтобы Свят узнал о моей «особенности» вот так. Потому что эта «особенность» на самом деле хуже душевной болезни — душевную болезнь можно вылечить или купировать, а мой изувеченный разум уже не научится функционировать правильно.

Стираю беспомощные слезы, проступившие на ресницах, натягиваю первый попавшийся свитер и джинсы, хватаю сумку и распахиваю дверь:

— Ничего, никаких проблем, Андрей! Мы отлично провели вечер!

Отчим одаривает меня ободряющей улыбкой из-за широкого плеча Свята и подмигивает:

— Я рад. Дружите, ребята, вы молодцы! — Он деловито смотрит на часы и качает головой, а Свят разочарованно отшатывается. — Но, если не хотите опоздать, через три минуты жду вас в машине.

Я собираюсь провалиться сквозь землю и перестать существовать, Свят нервно поправляет воротник пальто и проводит ладонью по затылку, и я снова замечаю, до чего он великолепен — строгий костюм, расстегнутая пуговица под горлом, небрежно-безупречно уложенные волосы. В таком виде он никогда не появлялся в колледже, и мои пальцы покалывает ток.

Иду за ним как привязанная, набрасываю чудесным образом ставшую чистой куртку, благодарно киваю маме и выскакиваю на подъездную дорожку, в конце которой урчит мотором огромное грозное авто Андрея.

На месте мамы я бы сто раз подумала, прежде чем сесть в этого железного монстра в первый же вечер знакомства с его владельцем. Но мама была загнана в угол обстоятельствами и бросила вызов судьбе. Сегодня и я брошу вызов судьбе. Я попробую не бояться.

Свят молча садится рядом с отцом, а я покорно устраиваюсь позади и завороженно разглядываю две одинаковые темно-русые макушки.