Выше неба

Алёна уже не удивлялась, когда первые попытки взять прежний рекорд не увенчались успехом. Сто шестьдесят три — извольте получить! И теперь спринта уже недостаточно «для разогрева». Хоть три раза его беги, хоть сто тридцать три. Бег на долгую дистанцию, сказала Вяземская, и с отягощением. Вот это разве не издевательство?

«Утяжелили» их по-разному: Алёне добавили шесть килограммов, Олегу десять. Дали направление и приказали, как всегда: «вперёд. Бегите так, чтобы выдерживать скорость. Какую угодно, но выдерживать — чтобы не останавливаться отдыхать. Смотрите на монитор. Алёна, вы задаёте темп, Олег — вы бежите по соседней дорожке, рядом, что бы ни случилось. Вперёд!»

Утяжеление, пристёгнутые к пустому рюкзаку пластиковые полосы, двигаться не мешало. Просто спина оказалась тяжелее обычного, и всё. Первый круг Алёна постепенно сбавляла скорость, пока не нашла такую, которую оказалась в состоянии выдерживать. Плеера не было, но та самая забавная песенка всё равно хорошо ложилась. Главное — выдерживать темп, монитор пискнет два раза коротко, если сбавить скорость, и один раз долго, если вернуть. Умное устройство, оно умеет опознавать длинные интервалы примерно одной скорости…

Второй круг прошёл более или менее приемлемо: всё уставало, куда без этого, но силы оставались, удавалось бежать себе и бежать. Олег держался рядом молча, с той же скоростью. «Ему тяжелее, — повторяла про себя Алёна, — мне проще, мне нужно выдержать». К концу второго круга рядом с ними появилась Вяземская и молча на бегу предложила маленькие бутылочки с водой — а рядом бежал сотрудник медкорпуса — чтобы, значит, подтвердить, что дали какую положено воду. Вода словно провалилась внутрь, и вкус у неё был отвратным — ну да, это, по сути, физраствор, чтобы соль не терять. Вперёд!

С третьего круга начались странности восприятия. Звуки стали тише, они время от времени наплывали горячими волнами вместе с лёгкими порывами ветра. И только своё дыхание, и звук ударяющихся о дорожку подошв. Алёна бежала, словно робот, стиснув зубы, ругаясь про себя, когда слышала двойной короткий писк. Ускориться! Не сбавлять темпа! Вперёд!

На четвёртом круге она впервые споткнулась, и Олег успел подать руку — не упала, не оттолкнула руку — приняла, кивнула, не отводя взгляда от дорожки, и продолжила, даже успела чуть поднять темп. Видно было, что и Олегу это даётся нелегко, но он отлично держится, точно так же стиснул зубы, глядит только перед собой.

На восьмом круге Алёна начала терять представление о времени. Сколько они уже бегут? Полчаса, час, больше? Люди вокруг, их замечаешь боковым зрением, но сейчас не до них, пусть себе мельтешат. Сейчас главное — выдержать скорость, дождаться, когда начнёт жечь ноги, потом поднимется до бёдер, а после до плечевого пояса, так сказала им Анна Григорьевна. Она вновь и вновь появлялась, на бегу вручала им воду, и Алёна уже потеряла счёт этим бутылочкам, солёная вода проваливалась внутрь и сразу же проступала свежим потом. И на какой-то момент Алёне показалось, что они с Олегом не бегут по соседним дорожкам, а идут под палящим солнцем среди таких же, как они, по безжизненным пустынным тропам. Брось… Брось… Брось… Брось… Видеть то, что впереди. Пыль… Пыль… Пыль… Пыль… от шагающих сапог. Все… Все… Все… Все… От неё сойдут с ума… Чьи это строки, где слышала? Не вспомнить. И сотни уставших, иссушенных солнцем солдат печатали шаг, и пыль вздымалась столбом, чтобы осесть в их лёгких, постепенно задушить, лишить возможности дышать. Пыль… Пыль… Пыль… Пыль…

Накатило, как и раньше, внезапно. Мощной, сильной волной, Алёна даже вскрикнула: ей показалось, что окунули в ванну с кипятком. Сумела не остановиться и махнула рукой Олегу — «не парься, всё в порядке». И, похоже, Олега тоже накрыла такая же волна — чуть не споткнулся. И, о чудо, удалось прибавить скорость, затем ещё прибавить, и ещё…

Они подбежали к стартовой полосе, что возле третьей стойки, сделав двенадцать кругов, в каждом тысяча пятьсот метров. «Наверное, весь день бегали», — подумала Алёна, переходя по команде Анны Григорьевны на спортивную ходьбу. О, это просто песня, словно летишь по воздуху! Всё бы ничего, если бы не мокрая насквозь майка и всё прочее. А вот ноги сухие и стельки тоже, как такое возможно? Ладно, уже неважно.

— Сколько же мы бежали? — спросила Алёна, когда после очередной бутылочки с водой вернула способность говорить. — Часа два?

— Сорок пять минут с секундами, — посмотрел Олег на часы. Алёна не поверила — посмотрела на свои. И всё равно не поверила.

— Как это возможно? — спросила она у Анны Григорьевны. — Не помню рекорда на двадцать километров, но там больше часа!

— Для вас теперь очень многое возможно, — улыбнулась Вяземская. — Наверное, снова хотелось убить меня?

— Много раз, — кивнула Алёна, продолжая двигаться. Должна была ведь устать, как собака, и жаль, что нет бега на восемнадцать тысяч метров — наверное, они только что поставили мировой рекорд по нему. И не устала! — И очень жестоко, — добавила она, посмотрев в глаза тренера.