Выше головы! (CИ)

Она стояла спиной — как будто просто так оперлась о стол. Я мог разглядеть только толстую косу и ожерелье из раскрашенных деревянных бусин. Украшения в школе были запрещены — за исключением тех, что были сделаны руками самих учащихся на уроках или занятиях в клубе. То, что носила моя собеседница, смотрелось как профессиональная работа. И где-то уже мелькал похожий орнамент…

— Мои фотографии не самая большая редкость, — пробормотал я, стараясь не нарушить секретность разговора.

— Где ты в бассейне, — подсказала рукодельница. — В воде.

— В воде? В бассейне? Не может быть!

Она прыснула, прикрыв рот ладошкой, и тогда я вспомнил её имя, и кто ещё носил такие же бусы. Пятиклассницу звали Ева Цзян, она была младшей сестрой Анис Цзян — той самой тёмнокожей полногрудой красотки, которая имела обыкновение в компании с двумя подружками таскаться за мной. Три грации с альтерами наготове.

— Ты нравишься моей сестре, — сообщила Ева таким тоном, как будто открывала мне страшную военную тайну, и вернулась на своё место.

Остальные ребята тоже подтянулись — без какого-либо напоминания — и урок продолжился.

IV-й «медный» класс Средней школы выглядел таким же нормальным, как и остальные десять классов потока в школе Восточного сектора. Здесь не было травли или иных «болезней коллектива». Негласное разделение на три группы — члены банды Тьюра, сочувствующие и осуждающие — не мешало ни в учёбе, ни в общешкольных делах.

Чем больше я изучал Фьюра и его брата, тем больше убеждался в их талантах. Леди Кетаки была права, цепляясь за них и всячески оттягивая комиссию. Каким бы ни был мотив их деятельности, они проявляли себя изобретательными политиками. Например, набрав достаточное число помощников, прекратили акции, которые могли напрямую помешать учёбе. Только «злой гений» по имени Эмили Фрил продолжал издеваться над преподавателями — остальные не выходили за рамки невинных шалостей. Репутацию они заработали, а вот конкретных поводов для претензий со стороны школьных активистов за последние шесть месяцев не было…

— Как мы уже обсудили, после реформы нулевого года в феврале стало 30 дней, но только в високосном году. Учтите это, когда будете читать неотредактированные произведения докосмической эры: там могут встречаться шутки про тридцатое февраля. Да, Сизуо?

— Если нулевой… то есть первый год начали с первого марта, значит, в предыдущем году до начала Космической эры было всего два месяца?

— Совершенное верно!

— Разве это правильно? Это нечестно!

По последним данным школьных психологов, Сизуо Волков входил в группу сочувствующих, ближе к осуждающим. Но это данные устарели на три дня. А три дня — очень много для тринадцатилетнего мальчика!

— Почему же «нечестно»? — улыбнулся учитель. — Когда надо стандартизировать времяисчисление, приходится жертвовать точностью. Если бы этот факт был скрыт, можно было бы говорить о «нечестности»…

— А ничего, что из года убрали десять месяцев?! — встрял Оскар. — И у всех людей тоже — украли! Все стали на год старше!

«Это не его идея», — подумал я. — «Это Фьюр!»

Фьюр проходил курс Космической эры в прошлом году. Вообще для большинства ребят в поданной информации не было ничего принципиально нового: так или иначе, они добывали её через книги, фильмы, игры или в кружках. Школьная программа позволяла выстроить знания в единую систему и отследить заблуждения и ошибки. При этом любой ученик мог продвинуться дальше — было бы желание. Однако мало кто, как Эмили Фрил, стремился перепрыгнуть курсы: слишком велика ответственность. Предпочитали готовиться заранее, чтобы знать ответ.

Я не сомневался, что Оскар явился на урок с продуманными обвинениями. И не он один.

— А такое уже делали? — вступил Тьюр. — Новое время с нуля…

— Конечно! — воскликнул учитель, обрадованный возможностью сменить тему. — В земной истории человечества такое происходило неоднократно. Были религиозные точки отсчёта — сотворение мира или рождение Иисуса Христа. Были политические — в Японии или во Франции после революции. Новый календарь назначали тогда, когда хотели подчеркнуть начало новой жизни. А Космическая эра была очень важным событием!

— А какое там было событие? — удивился Тьюр. — Ничего же не произошло такого! Просто врыли столбик и назвали «первым годом»?

«Или Эмили», — я засомневался в своей первоначальной оценке. — «Она же тоже проходила IV-й класс! Но показатели у неё лучше. Всё-таки, это её хобби: устраивать ловушки для учителей. Фьюр — специалист по другим областям…»