Выражение монашеского опыта

Пускай с терпением придет, взыскуя пропитанья,

И, без сомнения, его исполнится желанье.

И пусть житейские дела его не утруждают,

Не то погрязнет средь забот и душу потеряет!»

Создатель будет тем словам порукой превосходной,

Кормящий птиц, что в небесах, и гадов земнородных.

Итак, по образу Его возникшее творенье

Ужель заботой обойдет Господь и попеченьем?

Но коль свидетельства тебе единственного мало,

Тогда послушай, что Сама Владычица сказала:

«Кто поселиться здесь решит, Мое возлюбит имя

И волю выполнит Мою стараньями своими,

Земными благами Сама такого напитаю,

Среди болезней и скорбей защиту обещаю.

Ему явлюсь на небесах Предстательницей славной,

И заступленью Моему не будет силы равной,

Ведь на руках носила Я и выкормила грудью

Владыку, Бога Моего, Кто дал спасенье людям.

Ему со страхом предстоят престолы, херувимы,

Небесных ангелов чины, господства, серафимы,

Пророки, мучеников лик, апостолы святые

И Я, Владычица небес, Пречистая Мария!

Итак, послушайся Меня и, не страшась лишений,

Свой взявши крест, не преступай Господних повелений.

Тогда блаженство обретешь небесного чертога

Ты по молитвам всех святых, прославленных у Бога!»

Аминь!

ЧАСТЬ 4 ТОЛКОВАНИЕ НА «ДЕСЯТИГЛАСНУЮ ДУХОДВИЖИМУЮ ТРУБУ» монаха Иосифа

ВВЕДЕНИЕ

Много раз ко мне обращались духовные братия и знакомые, желавшие разрешить свои недоумения относительно письменных наставлений нашего приснопамятного старца Иосифа Исихаста, которые он составил еще в период своего пребывания в пустынной келлии святого Василия.

Безусловно, мои способности недостаточны для писательского труда, а мой духовный уровень не дает возможности рассуждать о таких предметах, однако же настойчивость возлюбленных о Господе братии сломила мое сопротивление. Вот почему я, прося молитв нашего святого отца, принимаюсь за этот труд.

Возникающие у нес затруднения связаны со своеобразной рукописью нашего старца, названной им самим «Десятигласная Духодвижимая труба». Имея в виду мою личную связь с нашим отцом, продолжавшуюся в течение ряда лет, когда я имел возможность узнать от самого приснопамятного старца многое из того, чему он учил, я считаю своим долгом разрешить эти затруднения.

Если согласно изречению: никто не знает того, что в человеке[247], то тем более — того, что в этом духовном человеке, который «судит о всем, а о нем судить никто не может»[248], кроме обитающей в нем Божественной благодати, приводящей в движение и просвещающей его ум и все его существо. Итак, в меру ограниченных и по–человечески ничтожных и недостаточных способностей, откроем это отеческое наставление, небольшое по своему объему, но широкое и богатое по заключающимся в нем мыслям.

Сколько раз я сталкивался с неразрешимыми проблемами, слушая, как старцы общаются на своем особом языке, тогда почти непостижимом для меня! Мне вспоминается рассказ аввы Аммона о том, как он пошел за аввой Антонием, направившимся в пустыню, удаленную от местопребывания других отшельников. Придя на место, авва Антоний обратился к Богу с молитвой: «Боже, пошли мне Моисея, чтобы он меня научил сему слову Писания». «Я услышал голос, говоривший со святым Антонием, — пишет авва Аммон, — но силы слов не постиг».

Насколько отличаются слова старцев от иных речей, особенно речей века сего! Слова отцов, основанные на собственном опыте, являются избранным и благословенным семенем, в то время как внешние рассуждения на духовные темы, идут ли они от природной одаренности или же от воспитания и образования, напоминают, согласно словам великого Григория Нисского, ложное чадотворение дочери фараона. Будучи бесплодной и не имея возможности родить собственное дитя, она похитила честь материнства у другой женщины.

Я не отрицаю, что дар красноречия, а также знакомство с грамматикой и другими благами образования необходимы для точности и ясности выражения. Но если требуется выразить духовные размышления и переживания в их особенном виде, когда речь идет именно о их деятельной и созерцательной основе, то автор, пусть даже несведущий в филологии, но простым языком описывающий собственный духовный опыт, будет несравненно предпочтительнее ораторов и мудрецов века сего, не обладающих опытом подобных таинств и переживаний.