Вырай

- Ситуация контролируется, причин для беспокойства нет, к тому же нашим специалистам предложили безвозмездную помощь другие страны. А теперь вы увидите, что на данной территории действительно безопасно. Чтобы это доказать, журналисты сейчас находятся в одном из сёл. Итак, прямой эфир.

- Ишь, как шпарит! – Семёновна макнула пряник в чай и с удовольствием надкусила лакомство.

- А я всегда и говорила – чаво паниковать? Правительство разберётся и с чертями, и со всем остальным.

- Дура ты, Ленка. – Вздохнула Антонина. – Кать, подай пряник.

- И чаво сразу – дура? Что я не так сказала? – Надулась баба Лена.

- А то. Раз они признались по телевизору, значит, совсем плохо. Так бы тихонько разобрались, люди бы и знать не знали. А тут, вишь, даже с других стран помощь попросили.

Баба Лена сдавать позиции не собиралась:

- И правильно. Сначала не собирались зря панику поднимать, но о народе хотят позаботиться.

- Тихо, девки, глядите! Игнатьич наш выступает!

Пока пенсионерки спорили, кадры успели смениться. Сейчас на экране маячил председатель. Мужчина затравленно смотрел в объектив и всё хлопал себя по нагрудному карману рубашки.

- Ну, у нас тут безопасно. Мы провели ритуал, э-э-э, точнее, не мы, а сотрудники милиции. И не ритуал, это я неправильно выразился – мероприятие следственное. В общем, хорошо стало. Даже детей выпускаем без догляда.

- Ой, трепло. – Протянула Семёновна. – Чего его бредни не вырезали?

- Тише, не мешай. Сказано же – прямой эфир, что они вырезать могут? – Прошипела баба Лена.

А Сергей Игнатьевич испуганно посмотрел куда-то в сторону, покраснел и затараторил:

- Точнее, у нас и раньше не слишком опасно было. Ну, Лес странный. Ну, ерунда всякая творится, эка невидаль. Мы детей не выпускали просто по незнанию. А так опасности нет. И не было.

- Скажите, - прощебетал девичий голос за кадром, - население собираются эвакуировать?

- Разговор такой был. – Тут Игнатьевич снова глянул куда-то в сторону, и торопливо добавил: – Среди местных женщин. Ну, вы ж понимаете, матери, бабушки - волнуются. Так что разговор был, но уезжать отсюда никто не собирается. Зачем? Всё ведь под контролем у государства.

- И куда мозги подевались? Игнатьич всегда прекрасно языком молоть умел, что с ним? – Покачала головой Николаевна и закинула в рот последний кусочек пряника.

- Тоня, он же в камеру говорит. Волнуется. Я бы в обморок грохнулась. – Встала на защиту председателя Екатерина Семёновна.

- Бабы! Так прямой эфир же! Журналисты прямо сейчас прямо тут! А мы сидим, пряники жуём? Пошли к сельсовету!

- Сиди и жуй. – Осадила подругу Антонина. - Чего ты там забыла? В телевизор захотела?

- Тонька, ты на старости лет совсем противной стала.

- Помолчите. – Шикнула Семёновна.

Журналисты походили по центральной улице, поснимали дома, колодцы, ухоженный огород Печкиных. Потом взяли крупным планом купола церквушки, нескольких милиционеров, с деловитым видом садящихся в служебный автомобиль. На этом репортаж закончился.

- После выпуска новостей вы сможете увидеть документальный фильм: «Нечистая сила – опасность или культурное наследие».

Семёновна щелкнула пультом, экран телевизора погас.

- Катька, ты чего? Может, хорошая передача будет! – Баба Лена желала продолжения просмотра.

- Надоело враки слушать. Видала? Прямой эфир, а толку-то. Прямо не деревня у нас, а тишь да гладь. Взяли бы интервью не у Сергея, а у крыжатика на кладбище. Он любит «поговорить», особенно с теми, кто в его вотчине покурит или пошумит. Только кости остались бы от этих журналистов, прости господи.

Антонина подхватила:

- Ага, или у батюшки – пусть бы отец Сергий рассказал всему миру, как ему пришлось на ферме из свиней бесов изгонять.

- Так он уехал. Вчера после заката. Царкву́ закрыл, жену свою в жигуль посадил, и всё, нету их. – Пожала плечами Екатерина Семёновна.

- Так, может, он в отпуск поехал? – Растерянно спросила баба Лена.

- А вот и нет. Всё, Ленок, не помолишься ты больше. Они кур всех под нож пустили. И корову сдали колхозу.

- Как же мы без божьей помощи? – Запричитала бойкая старушка.

- Как-нибудь справимся. – Отчеканила Антонина Николаевна и потянулась за очередным пряником.

***

- Фу, лети отсюда! – Возмущению дерева не было предела. Оно замахало толстенными ветвями, пытаясь согнать с себя птицезая. Тот лишь покрепче уцепился за кору задними лапами и продолжил обедать.

- Надо же, как время летит. Вроде совсем ещё недавно мошкарой питался, – ласково сказал Чёрт и протянул руку к животинке.

Птицезай зашипел, оскалил окровавленную мордочку, выпустил из передних лап маленькую тазобедренную кость и улетел.

- Кого это он так? – Заинтересованно спросил нечистик у дуба.

- То ли домового, то ли лозовика. Не успел разобрать.

- Это плохо. Своих жрать не комильфо, – пробормотал козлоногий, – может, его отловить и к людям выгнать на пару дней? Пускай порезвится, может, человечинка ему больше понравится?

Дерево равнодушно пошелестело листьями:

- Мне всё равно.

Нечистик достал телефон из кармана пиджака, включил фронтальную камеру, поправил галстук на лохматой голой груди и сменил тему: