Выпуск 4. Семь пьес с необычной судьбой

Маша и Толя остаются одни.

МАША. Ты рад?

ТОЛИК. Я боюсь. Будущего.

МАША. Не бойся — я с тобой. Поцелуй меня. (Целуются.) Я приношу счастье. И со мной легко — я легкий человек. Возьми меня на руки.

Толя поднимает Машу.

МАША. Видишь, какая я легкая? Ну, неси меня в наш первый дом. Нужна кошка, я буду за нее. Мяу-мяу.

Толя вносит Машу в спальню для новобрачных и задергивает штору. Из мужской половины доносятся голоса.

ЛАПИН. Что завтра делать будем, Иван?

ГАРКУША. И думать не хочу. Бог даст день — Бог даст и пищу.

ЛАПИН. Для размышлений.

ЗЕНИН (спросонья). Отбой, отбой был! Прекратить разговоры в казарме! (Тут же начинает храпеть.)

ГАРКУША. Пхни его ногой, чтоб не храпел.

Некоторое время тишина. Из спальни молодоженов доносится тихий разговор, смех Толи и Маши. Снова тишина воцаряется в убежище. Из мужской половины выходит Иванов с полотенцем на шее и заходит в туалет. За ним из-за полога следит голова в противогазе — это Дородных. Укутанная в простыню, она быстро пробегает в туалет вслед за Ивановым и закрывает дверь.

ИВАНОВ (вскрикивает). Кто это? Кто это? Что вы делаете? Что вы де… ла… ете… (Голос обрывается, слышны невнятные звуки.)

ЗЕНИН (спросонья). Отбой, отбой был. Прекратить разговор и хождение!

Выходит Гаркуша.

ГАРКУША (стучит в туалет). Юрий Витальевич, что с тобой? Плохо, да? Может, помочь проблеваться? Сунь два пальца — и всех делов, вмиг полегчает!

ИВАНОВ. Нет, нет! Мне хорошо! Мне очень хорошо! Мне никогда так не было хорошо!

ГАРКУША. Понял! (Уходит к себе.)

Из туалета, воровато озираясь, выбегает Дородных и скрывается у себя. Слышен звук спускаемой воды. Выходит, пошатываясь, Иванов.

ИВАНОВ. Никогда и ни с кем мне не было так хорошо. Что же теперь делать-то?!

Конец третьего действия

Четвертое действие

На сцене — разгром после свадебного пиршества. Все еще спят. Из туалета с мучительными стонами выползает Зенин. Его голова обмотана мокрым полотенцем. Ему очень плохо.

ЗЕНИН. Кто-нибудь есть живой? Люди, помогите чем-нибудь! Никогда больше, никогда!

Появляется Лапин.

ЛАПИН. Что с вами?

ЗЕНИН. Голова болит.

ЛАПИН. Как говорила моя бабушка — голова болит, попе легче!

ЗЕНИН. Не издевайтесь, умоляю — анальгину!

Выходит Гаркуша, он тоже страдает.

ГАРКУША (Зенину). Это у тебя на контузию наложилось — вот и осложнение. Тут никакой анальгин не поможет — тут гомеопатия нужна. Сильно я в нее верю.

Проверяют с Лапиным бутылки.

ЛАПИН. Все пустые.

ЗЕНИН. Не может быть, посмотрите как следует!

ГАРКУША. Должно было остаться! Кира! (Стучит в женскую половину.) Кира!

РЕБЕЗОВА (из спальни). Чего тебе не спится?! Вот неугомонный!

ГАРКУША. Спирт у тебя остался?

РЕБЕЗОВА. Отвяжись, дай поспать хоть немного!

ГАРКУША. Жорес помирает!

ЗЕНИН. Плохо мне, Кира! Помоги, голубушка!

РЕБЕЗОВА. Господи, что с ним?! Я сейчас!

Зенин подвывает для большей жалости. Выскакивает полуодетая Ребезова.

РЕБЕЗОВА (Лапину). Я же отложила на утро! Куда вы смотрели, тамада несчастный?! (Зенину.) Идем, милый, что-нибудь придумаю. (Ведет Зенина на женскую половину.)

ДОРОДНЫХ. Куда вы прете, я голая!

РЕБЕЗОВА. Да перестань ты, ему сейчас все равно, он ничего не видит!

Зенин продолжает периодически подвывать.

ГАРКУША. Надо выходить наверх.

ЛАПИН. Легко сказать.

ГАРКУША. Пошли инструменты искать, замок здесь дерьмо и петли сопливые.

ЛАПИН. Что ж ты раньше-то молчал?!

ГАРКУША. А на хрена мне это было? Плохо тебе здесь, что ли? Все надо делать вовремя. Пошли! (Уходят на свою половину.)