Выкуп

– Они сказали, что убьют его, если я расскажу... – И она, и Тед верили этому.

– Я скоро приеду, – сказал Тед и, не задавая больше вопросов, повесил трубку.

Он позвонил в центральную диспетчерскую, назвал ее адрес и предупредил, чтобы информация ни в коем случае не просочилась ни на радио, ни в прессу. Потом он позвонил Рику и быстро сказал ему, чтобы направил своих представителей СМИ в дом Фернанды. Они должны были контролировать все, что говорилось, чтобы не рисковать жизнью Сэма. Рик, который расстроился не меньше Теда, сразу же бросился из кабинета, на ходу разговаривая с Тедом по сотовому.

Тед выбежал из дома, засовывая в кобуру только что собранный пистолет. Он даже не подумал выключить свет. Поставив на крышу машины красные проблесковые огни, он на максимальной скорости помчался туда, где находилась она. Однако до того, как он прибыл туда, на ее улице было полно полицейских машин с мигалками и сиренами. Подъехали три машины неотложной помощи. Въезд в ее квартал был перекрыт буквально за несколько минут до того, как он подъехал. Следом за ним подъехал Рик.

– Что, черт возьми, произошло? – спросил Рик, нагоняя его возле нижней ступеньки лестницы.

В доме уже находились полицейские, но Фернанды нигде не было видно. Не было видно также сотрудников ФБР и полицейских, которые должны были охранять ее и Сэма.

– Я пока не знаю... они увезли Сэма... это все, что мне известно... и еще она сказала, что все погибли. А потом я отключил телефон, позвонил в диспетчерскую и тебе.

Он и вбежали в дом, и Тед увидел кровь на ковре и на лестнице. Не в силах оторвать взгляда от кровавых следов, они вошли в кухню и увидели то, что увидела Фернанда. И сколько бы ужасных сцен ни приходилось им видеть за долгие годы их службы, то, что открылось их взорам здесь, заставило их вздрогнуть.

– Силы небесные, – прошептал Рик.

Тед молчал. Все четверо их людей мертвы. Они были убиты с варварской жестокостью. Такое могли сотворить только звери. Да они и впрямь были зверьми. Тед, чувствуя, как его переполняет ярость, отправился искать Фернанду. В доме к тому времени находилось около двадцати полицейских, все кричали, куда-то бежали, искали подозреваемых. Теду пришлось прокладывать путь через их толпу. Он заметил представителей СМИ ФБР, которые давали указания не допускать в дом представителей прессы. Тед уже хотел подняться вверх по лестнице, как вдруг увидел Фернанду в гостиной. Она лежала на ковре и рыдала. Он опустился на колени рядом с ней, обнял ее, погладил по голове и, не говоря ни слова, стал баюкать ее, как ребенка. Она взглянула на него каким-то диким, затравленным взглядом и спрятала лицо у него на груди.

– Они увезли моего малыша... о Боже... они забрали моего малыша...

Она никогда до конца не верила, что они это сделают. Он тоже. Это был слишком наглый, бесчеловечно жестокий и безрассудный поступок. Но все же они это сделали. И, похищая Сэма, убили четырех человек.

– Мы его вернем, я обещаю, – сказал он.

Хотя понятия не имел, доживет ли до этого, но сейчас он сказал бы что угодно, лишь бы успокоить ее. К ним подошли двое медиков и вопросительно взглянули на него. Судя по всему, она не была ранена, но находилась в плохом состоянии, и один из медиков опустился на колени рядом и заговорил с ней. Она явно перенесла сильную психическую травму.

Тед помог им уложить ее на кушетку и снял с нее туфли, которые были в крови. Фернанда оставила кровавые следы по всей комнате – не было смысла пачкать кровью еще и кушетку. К тому времени повсюду в доме работали полицейские фотографы. Они делали снимки, снимали на видео сцены преступления. Зрелище было ужасное. Повсюду толпились полицейские, некоторые из них плакали, и все они говорили; потом начали подъезжать в переполненных машинах сотрудники ФБР. Не прошло и получаса, как повсюду в доме работали эксперты-криминалисты, собирающие волокна, осколки стекла, кусочки тканей, бравшие отпечатки пальцев и пробы на ДНК для передачи их на экспертизу в лаборатории ПДСФ и ФБР. Возле телефонов уже стояли специалисты по переговорам с похитителями, ожидающие звонка. Происшедшее воспринималось всеми как вопиющее надругательство над честью их мундиров. Все были в ярости.