Выхода нет

И вроде ничего такого он не сказал, но барахтающемуся на полу, пытающемуся подняться на ноги, сгорающему от обиды и стыда Артему, эти слова показались глухим предупредительным рычанием, за котрорым может последовать стремительный бросок. Он встал наконец и сорвал с плеча свой старый автомат, нацелив его на своего обидчика, готовый дернуть спусковой крючок в любой момент. Сердце билось учащенно, ненависть окончательно перевесила страх на весах его чувств, и он попросил у Хана: — Можно, я его? — и сам удивился своей готовности вот так, безо всяких колебаний прямо сейчас взять и убить человека за то, что тот его толкнул. Потная бритая голова спокойно лежала в ложбинке прицела, и как велик был соблазн нажать на курок, а потом будь что будет, главное сейчас завалить этого гада, умыть его его собственной кровью. — Шухер! — заорал опомнившийся бык, и Хан, молниеносным движением вырвав из-за его пояса пистолет, скользнул дальше, взяв на мушку повскакивавших со своих мест остальных охранников. — Не стреляй! — успел он крикнуть Артему, и ожившая было картина снова замерла: застывший с поднятыми руками бык на мостике, недвижимый Хан, целящийся в трех громил, не успевших разобрать свои автоматы из стоящей рядом пирамиды. — Не надо крови, — спокойно и веско сказал он, не прося, а скорее приказывая. — Здесь есть правила, Артем, — продолжил он, не спуская взгляда с трех картежников, застывших в нелепых позах. Кто-кто, а уж эти головорезы наверняка знали цену автомату Калашникова и его убойной силе на таком расстоянии, и поэтому не хотели вызывать сомнений в своей благонадежности у человека, державшего их на прицеле. — Их правила обязывают нас заплатить пошлину за вход. Сколько составляет ваш сбор? — спросил он. — Три пульки со шкуры, — отозвался тот, что стоял на мостике. — Поторгуемся? — ехидно предложил Артем, тоже щелкая затвором и досылая патрон. — Две, — проявил гибкость бык, зло кося на Артема глазом, но не решаясь ничего предпринять на таком расстоянии. — Выдай ему! — крикнул Хан Тузу. — Заодно расплатишься со мной.

Туз с готовностью запустил руку в недра своей дорожной сумки и, приблизившись к охраннику, отсчитал в его протянутую ладонь шесть блестящих остроконечных патронов. Тот быстро сжал кулак и пересыпал их в оттопыренный карман своей куртки, а потом снова поднял руки вверх и выжидающе посмотрел на Хана. — Пошлина уплачена? — вопросительно поднял бровь Хан.

Бык медленно и угрюмо кивнул, не спуская взгляда с Хана и его оружия. — Инцидент исчерпан? — уточнил Хан.

Тот молчал. Хан достал из запасного магазина, прикрученного изолентой к основному рожку, еще пять патронов и вложил их в карман охранника. Они упали, чуть позвякивая, на дно, и вместе с этим звуком напряженная гримаса на его лице разгладилась и на него вернулось обычное лениво-презрительное выражение. — Компенсация за моральный ущерб, — объяснил Хан, но эти слова не произвели никакого впечатления — скорее всего, тот просто не понял их, как не понял и вопроса про инцидент, он догадывался о содержании мудреных высказываний Хана по его готовности пользоваться деньгами и силой, этот язык он понимал прекрасно, и, наверное, только на нем и говорил. — Можешь опустить руки, — сказал Хан и осторожно поднял ствол вверх, отпуская игроков с прицела.

Так же поступил и Артем, но руки его нервно подрагивали, и он готов был в любой момент поймать бритый череп быка в ложбинку мушки. Этим людям он не доверял.

Однако, волнения его оказались напрасными: расслабленным движением опустив руки, тот буркнул остальным, что все нормально, и, прислонившись спиной к стенке, принял наигранно-равнодушный вид, пропуская их мимо себя, на станцию. Поравнявшись с ним, Артем набрался-таки достаточно наглости, чтобы посмотреть ему в глаза, а тот вызова не принял, и глазел куда-то в сторону, но в спину он услышал брезгливое «Щ-щенок…» и смачный плевок на пол. Он хотел было обернуться, но Хан, идущий на шаг впереди, схватил его за руку и потащил за собой, так что Артем, с одной стороны, давил в себе желание вырваться и все же вернуться к этому мерзкому типу, а с другой, получал отличное оправдание для стремлений другой своей половины, которая трусливо требовала немедленно убираться оттуда. Когда все они ступили на темный гранитный пол станции, сзади раздалось вдруг протяжное, с упором на растянутые гласные: — Э-э… Во-лыну ве-рни!

Хан остановился, вытряс из обоймы отобранного «ТТ» короткие тупоголовые патроны, вставил магазин обратно и швырнул его быку. Тот довольно ловко поймал пистолет в воздухе и привычно засунул его стволом в штаны, недовольно наблюдая, как Хан рассыпает извлеченные патроны по полу. — Извини, — развел руками Хан, — профилактика. Так это называется? — подмигнул он Тузу.