Выхода нет

Дарби продолжала смотреть на Ларса в упор, заставляя его кишки сжиматься. Что-то было в ее глазах. Что-то изменилось. Медленно, медленно она подалась вперед, подобрала ноги и встала, ее покалеченная рука изгибалась за спиной. Ее волосы прилипли к лицу темными спутанными клубками; она стояла, как в однажды виденном им страшном фильме, где японский призрак появлялся из-под пола.

Ларс дрогнул, оглянувшись на дверь.

– Эшли! – крикнул он наружу, в ночь. – Я… ты это, нашел уже ключи, а?

Нет ответа.

Его старший брат был слишком далеко, чтобы услышать. Ларс сообразил, что, может, лучше забежать в мужской туалет и кричать через то выломанное окно, но для этого придется повернуться к ним спиной.

– Эшли! – закричал он снова, отступая назад, натыкаясь на разбитый торговый автомат. – Что-то… эй, кое-что изменилось. Она смотрит на меня!

Ларс хотел броситься к главному входу, но так ему тоже требовалось отвернуться от Дарби. Он боялся. Она была несомненно прикована там, беспомощная, с пальцами, зажатыми в запертой двери, но отчего-то он не мог потерять ее из виду. Своей неповрежденной рукой Дарби теперь тянулась к чему-то – к маленькой пластиковой панели на стене, на которую Ларс не обращал внимания всю ночь, вплоть до этого момента…

«Выключатель света», – понял он, когда комната погрузилась в темноту.

– Эшли! – Теперь его голос дрожал.

Совершенная темнота.

Ларс опустился на колени и нащупал фонарик брата. Кончики пальцев нашли его рядом с бензиновой канистрой – и ткнулись в него, заставив укатиться. Ларс кинулся за фонариком, – сердце колотилось о ребра, – и наконец он нажал кнопку и направил сине-белый светодиодный луч на дверь чулана.

К его облегчению, Дарби все еще была там, и Птичка Джей тоже. Обе они стояли под его лучом, и обе искоса смотрели на него. Конечно, они здесь. Почему же тогда Ларс так напуган? Он устал от этого. Он захотел застрелить Дарби сейчас же. Прямо сейчас. И вдвоем с Эшли поджечь это дурацкое здание, и закончить эту адскую ночь, и добраться до дяди Кенни, и убить несколько личинок в Gears of War.

– Эшли! – Его голос охрип. – Можно я убью ее уже?

Нет ответа.

Только шум ветра снаружи.

– Эшли, можно мне, пожалуйста…

Джей внезапно двинулась с места, заставив его вздрогнуть, и обошла комнату по темному периметру. Ларс нацелил на нее свою «беретту» и фонарик, отслеживая ее, как прожектор, когда она проходила мимо тел Эда и Сэнди, мимо забаррикадированного окна.

– Птичка Джей, э, что ты делаешь?

Девочка проигнорировала его и остановилась возле входной двери.

Затем положила руку на дверь.

И плотно прикрыла.

– Джей, а ну, стой! – Ларс повернулся к Дарби, высвечивая ее лучом. Теперь он делил свое внимание между двумя дамами в темной комнате – Дарби слева от него, а Джей справа. Он мог светить только на одну из них одновременно.

И ему это не нравилось. Нисколько.

Ларс услышал щелчок позади себя и крутнулся назад, целясь лучом, – теперь Джей стояла на цыпочках, держась за засов. Запирая дверь.

Затем она повернулась к нему лицом, щурясь от яркого света, и он обнаружил у нее такой же пугающий взгляд, как у Дарби. Да, они обе определенно участвовали в этом – какая-то завуалированная шутка, которую Ларс не понял. Это было нормально – шутки всегда с трудом до него доходили. Большую часть времени они шептались о нем. Занывшая язва в желудке подсказала ему, что и это всё ради него тоже. Как в момент перед тем, когда Эшли швырнул Полосатку в костер два года назад: «Эй, братишка. Хочешь увидеть падающую звезду?»

– Джей, – повторил он.

Никакой реакции.

– Птичка Джей, ты… ты получишь красную карточку, когда Эшли вернется, – сказал он, оглядываясь налево на дверь кладовки, направляя свой фонарик на Дарби…

Ее там не было.

Только дверь. Струйка крови. И раздавленный маленький красный кусочек, все еще втиснутый в дверь, словно сочная внутренность необычного гамбургера. И этому кусочку потребовалось полсекунды, чтобы как-то зарегистрироваться в неповоротливом уме Ларса – что это на самом деле было, что это значит, что только что произошло и что теперь будет…

Дарби ударила Грызуна сильно и резко, сбоку, отправив фонарик кувыркаться и отбрасывать дикие тени. Не время бояться. Время кричать от боли и адреналина, время всего кровоточащего, темного и беспощадного.

Дарби нырнула под правую руку Ларса, под пистолет, и сбила его в сторону, громыхнув о стеллаж с брошюрами. У нее был только один шанс сейчас, один последний шанс – и швейцарский армейский нож ее отца в левой руке («Поздравляю с окончанием колледжа!») с лезвием, притупившимся от распиливания прутьев собачьей клетки Джей, но все еще достаточно острым, – и она перерубающим глотку ударом всадила его Ларсону Гарверу прямо в кадык.

Нож мягко вошел внутрь.

Кровь хлынула ей на лицо. В ее глаза, в ее рот. Оставляя во рту вкус теплых десятицентовых монеток. Ларс ударил ее рукой, своими острыми ногтями расцарапав ей щеку, но он был уже занят собственной шеей. Пытаясь сдержать кровотечение.