Вычислитель. Тетралогия

Он почти закончил приматывать ко второму шесту обсидиановый наконечник, как вдруг замер, уставив к потолку пещерки указательный палец. Сделал Иванову знак не шуметь.

Сквозь шум листвы на вечернем ветерке донеслось слабое гудение. Дрон летал над болотом. Шваркнуло раз и другой. Затем еще раз, но уже дальше.

Иванов с уважением посмотрел на Эрвина. Тот легонько усмехнулся.

В пещерке заметно темнело. Выждав еще немного, Эрвин пополз к выходу, прихватив мокроступы и осторожно волоча шест. Иванов двинулся следом, очень стараясь не производить шума. Получалось так себе.

До края болота добрались без происшествий. Усевшись на камень, Эрвин привязал к своим ступням плетенки так, чтобы Иванов видел и учился.

– А если завязка порвется? – с опаской спросил Иванов, дергая ремешки.

– Не должна.

– А если провалишься – потеряешь мокроступ?

– Бывало, что и теряли.

– Тогда как же…

– Потеря мокроступа – это только потеря мокроступа, – терпеливо объяснил Эрвин. – У нас есть запасная пара. Одну пару можно и потерять. Уверяю тебя, потеря жизни гораздо неприятнее.

– Да я догадываюсь, – буркнул Иванов.

– Тогда не болтай зря. Готов?.. Ну, двинулись. Не отставать и на пятки не наступать. Повторяю: держись за мной в пяти шагах, след в след не иди, но в общем делай то же, что и я, если не поступит особой команды. Все понял?

– Чего тут не понять, – глухо пробасил Иванов.

Эрвин посмотрел на него с сомнением.

Глава 7 Двое и время

Маленькая голубоватая луна – самая дальняя и самая тусклая – стояла в зените, одним своим видом навевая холод, но Эрвину было жарко. Только великий фантазер мог бы рассчитывать затемно добраться по болоту до соседнего острова, и все же скорость в эту ночь решала все. Ни пищи, ни воды с собой, ни неповоротливого ящика, ползущего позади на веревке, ни рюкзачка за спиной – только шесты. Эрвин почти бежал, осознанно идя на риск и все же сохраняя разумный баланс между скоростью и безопасностью. Иначе мог бы и быстрее. Позади тяжело дышал Иванов. За полночи он провалился только один раз, в самом начале, и выбрался при помощи Эрвина, умудрившись не потерять мокроступы.

Даже не заорал, что было странно. То ли научился схватывать главное на лету, то ли просто везунчик, то ли сообщил о себе меньше, чем хотел бы знать Эрвин.

Не беда. Можно посчитать.

Он это и делал. Сразу три расчета велись в голове одновременно, не считая того, который управлял движением по зыбуну. Два из них были умеренно сложными – третий выматывал и не сулил результата.

В конце концов Эрвин усилием воли отложил его в сторону.

Бродячее облачко набежало на луну. Исчезли тени. Эрвин остановился и выпрямился, поводя носом, как охотничья собака. Колол глаза звездный свет, такой странный в ночном небе Саргассова болота и такой яркий в непривычно безоблачную ночь. Далеко на севере поднялись над плоским горизонтом сполохи полярного сияния, вытянулись красно-зелеными перьями, поиграли немного и сгинули. Сразу два метеора прочертили небо, летя по одной траектории, как ведущий и ведомый. Левее приметной группы из пяти ярких звезд проступила клочковатая туманность – остаток древнего взрыва сверхновой. Когда взорвалась та звезда, на Хляби еще не было людей, да и на человеческой прародине – Земле – жили лишь троглодиты. Когда она взорвалась, все в мире было не так, и семь звезд созвездия Фурии занимали иные положения на небе. А Саргассово болото существовало уже тогда, и точно так же копошились в лужах головастики, и охотились на них пугливые создания с перепончатыми лапами, сами служа пищей для змей, и вызревали под болотным ковром газово-грязевые нарывы, и язычники дырявили ковер копьями щупалец, стараясь настичь убегающую пищу… И летали над болотом крылатые бестии – черные и серые.

Все уже было.

Лишь дроны, охотящиеся на человека, до сей поры еще не летали над болотом. Все на свете когда-нибудь случается впервые. Обыкновенный индивид утешится этой сентенцией и еще будет думать, что сказал нечто умное, – вычислитель же примет этот и любой другой факт как параметр.

– Отдохнем? – тяжко дыша, спросил Иванов.

– Пять минут.

– Не мало?

– Плохое место, – объяснил Эрвин. – Что-то тут не так… Не пойму – темно.

– Опасно?

– Тут везде опасно.

Он кожей осязал то, чего по малому опыту не мог еще чувствовать Иванов. Чуть-чуть колыхался зыбун, как будто под ним шло некое движение, – да так оно и было, но далеко и вроде пока не критично… Некая тень прошла мимо, и она не была тенью от сгущения в закрывшем луну облачке. Звуки… Странные звуки почти за пределом слышимости, их ощущаешь не ушами, а всем настороженным телом, и самонадеянный новичок скажет: у страха глаза велики, тишина вокруг, одна только тишина, нет никаких звуков…

А они есть.

Пять минут кончились. Иванов захрипел, закашлял, сплюнул.

– Слышь, Густав… Сколько мы прошли, как думаешь?

– А чем ты меряешь? Если километрами, то зря.

– Долями меряю! Треть пути прошли, нет?

– Меньше четверти.

– Так мало?

– Ты же видел соседние острова, сам должен соображать.

– Так чего же мы стоим?