Вычислить и обезвредить

Ну, допустим, откопаем эти самые корни. Дальше что? С собой оружия ни у кого нет — проверено-перепроверено. Кто-то передаст тут, в Москве? Это уже забота наружного наблюдения — отслеживать все контакты и соответственно докладывать. Пока никто ни в чем подобном не замечен, ведут себя просто идеально, ни шагу в сторону, никаких сомнительных знакомств или получения несанкционированных сувениров. Фактически опять ни одной зацепки, кроме того же внутреннего голоса, а он побормочет-побормочет, а потом скажет:

— Ох и навернемся же мы.

И наверняка не ошибется. Остается только уповать на свое вечное везение. Вдруг всплывет какая-то деталька, нюанс, хоть что-то мало-мальски подозрительное, тогда дело примет совсем иной оборот. Ему, полковнику, много не надо, только фактик какой-нибудь крохотный, улику микроскопическую. Он дальше вытянет, хватка у него мертвая, бульдожья, как собачники говорят, «с прикусом». Только пока вцепиться не во что, вот в чем беда.

«Надо позвонить вечером Майке, вдруг она что-то такое интересное углядела. Ну, не столько интересное, сколько необычное. А может, надо было с ней в открытую играть: обозначить цель, ввести в курс… Совсем рехнулся? С её непосредственностью и наивностью только всех подозреваемых распугаешь, да и не поняла бы она ничего. Или — поняла бы? В любом случае я не имею права ни о чем ей говорить. Повезет, так повезет…

В общем, и этот шанс нужно использовать… Использовать… А потом? А потом, черт побери, суп с котом, разберусь и с этим, не в первый раз. Удачно вышло, что Тамару на месяц отдыхать в Пицунду отправил, как чувствовал, что не до неё будет. Вот только Тамары мне сейчас для полного счастья не хватает. С ней потом все равно так или иначе разбираться придется.

Разберусь. Со всеми разберусь, только бы найти этого чертового террориста. Найти и обезвредить. Обезвредить… Если у него нет с собой оружия, то как, интересно, он будет на кого-то покушаться? Зубами горло Рейгану перервет? Очень эффектно, но вряд ли. Значит, остаются возможные сообщники. Значит, опять работа для „наружки“. Пока мы в первом приближении получили пятерых кандидатов на должность киллера. И два оставшихся дня, чтобы вычленить одного-единственного, настоящего. Слишком много подозреваемых для такого короткого промежутка времени. Слишком мало времени для такого количества подозреваемых.

Хотя… „Ничто не слишком“. Два дня — это же куча времени, это же сорок восемь часов. Успеем. Должны успеть. Раньше успевали…»

Днем он мельком видел Майю в баре пресс-центра АПН, и ему страшно не понравилось, что за одним столиком с ней сидел её бывший то ли жених, то ли любовник — кто их разберет, нынешнюю молодежь. Потом он пытался понять, что именно в увиденном его почему-то насторожило, но ничего конкретного вспомнить не мог. Большая компания, четверо мужчин, две девушки, одна из них… Черт, одна из них — соседка Тамары, живет с ней в одном подъезде. Узнала? Нет? А если и узнала… О нем и Тамаре всем все известно. Всем, кроме… Майи. Ага!

«Ну, только и осталось — бояться женской ревности. Да и с какой стати? Что эта девица-соседка может рассказать и главное — с какой стати? Если только они с Майей подруги… Нет, Майка бы рассказала. Подруг у нее, кажется, вообще нет. Странно… Хотя почему странно? У тебя, полковник, тоже настоящих друзей нет. И — не было? Черт побери, а ведь получается, что и не было. Мужской треп за стаканом или в бане, так это не дружба, а так — времяпрепровождение. О женщинах даже говорить смешно, какой из женщины друг? Куда меня опять заносят мысли? И ведь всегда так, как только вспоминаю о Майе. Она бы наверняка по такому случаю сказала что-нибудь поэтическое, стихи из неё просто выпирают. Дал же бог память! Жаль только, что тратит её на какую-то ерунду».

К концу дня, получив всю максимально возможную информацию, полковник хотел было Майе не звонить, а просто к ней поехать, но тут же понял, что затея эта — сугубо авантюрная. Время, потраченное на дорогу, можно было употребить с большим толком: поспать хотя бы полчаса. Или — час. День прошел благополучно — тьфу, тьфу-тьфу, чтобы не сглазить! — во всяком случае предложенная им система жеребьевки себя оправдала, позволила грамотно распоряжаться имевшимися резервами. Следующий день сюрпризов тоже вроде бы не предвещал: с утра станет ясно, кто из подозреваемых может оказаться в непосредственной близости от дорогого американского гостя и кто, стало быть, заслуживает самого пристального к себе внимания. Работаем, полковник!

Он взглянул на часы — половина второго ночи. Майя уже должна быть дома, причем давно. Может, уже и спать легла? Ничего, снова заснет, она молодая, у неё с этим проблем быть не должно. А может, и не спит, ждет. Трубку снимет, как всегда на середине второго звонка и скажет полувопросительно:

— Алло?

А он ей ответит, как всегда, не представляясь:

— Привет, котенок, почему ты не спишь?