Выбранный путь

— А ты только дай повод преподать тебе урок. Мигом свяжу и отправлю к отцу! Он тебя мигом в монастырь отдаст!

После чего Эмери развернулась и направилась в сторону дома, в который зашёл Орлов вместе с остальными членами команды.

Елена проводила сестру взглядом, и когда она зашла в дом, услышала голос Ерби.

— Чего расселась? Пойдём. Тебе туда, — указала Ерби на дом, — идти с таким лицом точно нельзя.

— И что потом? — растерянно спросила Елена.

— Странный вопрос. Потом тебя будут ругать, потом ещё раз ругать, а потом будут плакать. И всё в таком духе. Главное, ты всё расскажи Эмери без утайки.

— А здесь есть люди, которые ещё не знают про то, что я сделала аборт? — спросила Долгорукова.

— Всё-таки аборт… Я надеялась, что выкидыш. — и с отвращением на лице, сказала: — Дура ты! Ребенка Всевышний дарует. Убийцей ты стала, только чтобы себя спасти от позора! О себе только и думала!

Елена протянула руку, чтобы Ерби помогла ей подняться, но услышала резкие слова.

— Сама подымайся! Не подам я руки детоубийце. И знала бы за кого вступаюсь, ни за что не подошла бы, и уж тем более не пригласила в свой дом. Но слово сказано. И поделать я ничего не могу. Иди за мной! — приказала она.

* * *

Когда Орлов внёс пункт о возможности донести полученную информацию императору, в помещение вошла Эмери. От неё исходил несильный ветер. И это ясно сигнализировало: не подходи — рванёт.

Она подошла к Талию, и он, видя состояние жены быстро поцеловал её в губы, после чего взял её за руку. Эти действия привели в норму состояние женщины, и её магия успокоилась.

Талий сел напротив него.

— Я жду, — сказал он и указал взглядом на сотрудников Орлова.

— Но они же связаны клятвой! — воскликнул князь.

— Ты мне-то не рассказывай сказки! Вы типовой договор не меняли со времен окончания войны. И я прекрасно осведомлен, что ваш договор можно обойти.

— Какие все умные пошли! — скорее ради приличия проворчал Орлов, рукой показывая, чтобы его люди вышли. И когда «лишних» никого не осталось, Талий посмотрев на меня, сказал.

— Мой сын снял настройки камня покорных. Раб, с которым мы говорили, был именно покорным. — И видя, что Орлов хочет что-то спросить, отец добавил: — Нет, ошибки быть не может.

В помещении стало тихо, и лишь немелодичный стук пальцев главы разведывательного управления, показывал, что тот обдумывает полученную информацию.

— Вот умеете вы удивлять, Тьер! Вначале два магистра. Потом ваш сын омолаживать может. А сейчас оказывается он ещё и рушит фундаментальную истину, гласящую, что покорного невозможно освободить! — Он, повернувшись ко мне, спросил: — Ещё будут новости или достаточно?

— Могу Вас импотентом оставить на всю жизнь, — сказал я первое, что пришло в голову.

И произошло то, чего я никак не ожидал. Орлов слетел со своего сиденья и спиной вылетел из помещения, ломая закрытую входную дверь.

— Убью, — произнесла мать. И только тогда я понял, что её ТАК разозлило. Она подумала, что Орлов повинен в «состоянии» Долгоруковой. Вероятно, отец пришёл к таким же выводам и, как любящий муж, он произнёс.

— Замучаемся отписываться!

— Плевать, — обронила мать, идя в сторону выхода.

И тут решил вмешаться я.

— Мама, это не то, что ты подумала! — воскликнул я, и подумал, что эта фраза просто ужасна. Словно я в чём-то провинился. — Если ты из-за Елены, то я не знаю кто!

Отец хлопнул по своему лицу, произнёс.

— Теперь замучаюсь объясняться. — И сердито мне сказал: — Лучше бы дал ей закончить!

* * *

— То есть причину нападения на мою персону, вы объяснять не будете? — держась за спину, настойчиво спросил Орлов.

— Нет, — равнодушно ответил Талий.

После того, как я объяснил родителям, что это неудачная шутка и простое стечение обстоятельств, Талий сильно ругался. И первым делом отправил супругу к сестре. А сам остался разговаривать с Орловым.

— Талий, я в любом случае доложу об этом императору. Вам магистрам многое прощается, но совесть иметь тоже нужно!

— Ярар, — не обращая внимания на слова Орлова, обратился ко мне отец, — исцели ты его! Хоть и косвенно, но это твоя вина.

Спорить было бессмысленно, да и к тому же мне было не сложно. Я подошёл к Орлову, чтобы того исцелить.

Когда я закончил, отец показал мне на дверь. Я ухмыльнулся, когда увидел, что он держал в своей реке бутылку коньяка, а на столе стояло три бокала.

Миры разные, а методы нахождения общего языка и примирения одни и те же. Меня порадовало то, что отец стал теплее относиться к Ля Фисто. По крайней мере, я так подумал, ведь граф остался выпивать с ними.

На пороге в дом меня ждал Зес.

— А я как раз тебя ищу.

— Ну вот он я. Для тренировки ещё рано.

— Я не за этим. Поспешим ко мне домой, там твоя мать скоро на воздух весь дом подымет, — и уже тише добавил, — в прямом и переносном смысле.

— Ругаются? — спросил я.

Он кивнул.

Зесу понадобилось неделя, чтобы привести свои нервы в порядок. Он так и не рассказал о причинах своего плохого настроения, поглотившего его после происшествия в лаборатории.