Выбраковка

Валюшок помотал головой, отгоняя дурные мысли. Только что его впервые в жизни чуть не убили, и он это слишком отчётливо понимал для того, чтобы как-то реагировать на милицейские подначки.

— А вы давно Гусева знаете? — спросил он. Просто для того, чтобы себя чем-то занять.

— Подонок он, твой Гусев, — небрежно бросил майор.

И снова налил себе выпить.

Глава тринадцатая

Те, кто сражался под командованием Влада, чувствовали себя причастными к княжеской славе и хранили неизменную верность своему полководцу.

Битком набитая «труповозка» укатила к себе домой, на «подстанцию» — в следственный изолятор Агентства. Настоящих трупов на этот раз ей везти не пришлось, был только раненый — одному из клиентов отскочившая щепка попала в угол глаза, и он чудом не окривел. Впрочем, клиент сам нарвался, это именно из-за его неосторожного движения Мышкин открыл стрельбу поверх голов и щепок настрогал препорядочно.

Валюшок сидел в машине и курил. Ему всё ещё было не по себе. Подошедший Гусев внимательно на своего ведомого посмотрел и, вероятно, понял, что за руль его сейчас пускать не стоит.

— И какие же мы выводы сделаем из происшедшего, господин Валюшок? — спросил он, усаживаясь на водительское место и вставляя ключ в замок.

— Какие ещё выводы? — огрызнулся Валюшок.

— Не-ет, дорогуша, это я должен спросить — какие?

Валюшок раздавил окурок в пепельнице и тут же потянулся за новой сигаретой. Он никак не мог понять — то ли Гусев им недоволен и собирается читать следующую заумную нотацию, то ли инцидент в раздевалке считается за естественную ошибку новичка и серьёзному осуждению не подлежит.

— Я, кажется, понял, зачем нужно огнестрельное, — сказал он, надеясь отойти подальше от животрепещущей темы. — Опытный клиент игольника не боится. Верно?

— В принципе угадал, — согласился Гусев, трогаясь с места и пристраивая машину в хвост колонне группы Мышкина. — Увидев игольник, клиент начинает метаться, искать укрытие. А когда заходит компания с большими красивыми пистолетами, тут сразу все в оцепенение впадают. Ты бы видел, какая там немая сцена образовалась, когда Мышкин очередь выпустил! Один деятель чуть в бассейне не утонул.

— Тех самых пятерых взяли?

— Угу. На редкость сплочённый коллектив попался. У них даже на всех одна девица была. Но про эту-то братию можно теперь забыть, их, считай, нет больше. А вот те субчики, на которых ты напоролся, — весьма интересный случай. Прямо руки чешутся узнать, кто такие.

Валюшок провёл ладонью по виску. Голова болела, причём именно с той стороны, куда чуть не попал вражий башмак.

— Я для себя выводы сделал, — сказал он. — Больше не повторится.

— Хотелось бы. Ничего, Лёха, всё самое интересное ещё впереди. Как тебе первый рабочий день? Мало не показалось?

— Это уж точно. Часто так?

— Да что ты! Сегодня была просто весьма урожайная смена. Обычно куда скучнее. Оборванца какого-нибудь нищенствующего сгребёшь, ментам передашь — и то праздник. Иногда до того тоскливо, что сам начинаешь на свою задницу приключений искать. Мы ведь действительно очень хорошо почистили Москву.

— А кто такой Бобик? — вспомнил препирательства в мобильном штабе Валюшок.

— Наёмный убийца, бывший оперативник ГРУ. При задержании двоих наших застрелил, одного ранил. Его у нас менты выпросили, вот как моего приятеля Шацкого. Хотели на заказчиков выйти. Так этот Бобик прямо по дороге в СИЗО удрал, да ещё и в Америку. Одна радость — не вернётся.

— Почему не вернётся?

— Потому что он для начала всех своих заказчиков нам сдал. Раскололся как миленький. И заказчики эти теперь его ждут не дождутся. Распростёрли тёплые объятия. Понял? Только смотри не сболтни. Информация закрытая.

— Как раз ничего не понял, — обескураженно пробормотал Валюшок. — А зачем тогда он Петровке нужен был?

— Я же говорю — на заказчиков выйти.

— А… Э-э…

— У АСБ тоже есть свои интересы в этом мире, — усмехнулся Гусев. — И иногда они диаметрально расходятся с интересами МВД. Бобик работал на таких людей, которых нет смысла трогать. Их выбраковка повлекла бы за собой новый делёж власти. А народу что нужно? Покой и стабильность. Ну, мы ему этот покой и обеспечили. Сделали кое-кому внушение, получили чёткие гарантии, что безобразие с заказными убийствами не повторится…

— …и Бобика в Америку сплавили, — заключил Валюшок.

— Совершенно верно.

— Чего-о?

— Вот именно так, как ты и сказал.

— Ничего не понимаю, — в очередной раз признался Валюшок. — Слушай, Пэ, а ты-то откуда всё это знаешь?

— От верблюда, — дружелюбно объяснил Гусев.

— А мне зачем рассказываешь?

— А я вообще трепло. Болтун я известный.

Валюшок обиделся и надолго замолчал. Машина катилась по бульварам. За окном Москва наслаждалась тихой летней ночью, и количество обнявшихся парочек на скамейках предвещало скорый демографический взрыв.

— Господи, до чего же я люблю этот город… — пробормотал Гусев. — Иногда, знаешь, такое зло берёт — ну почему, ну за что мне в нём не удалось вволю пожить, а?