Выбраковка

Естественно, на уровне заявлений ПНД столкнулось, мягко говоря, со всеобщим сарказмом. Первое же обращение правительства к нации вызвало к памяти давно знакомую всем аббревиатуру (напомним, ПНД — это психоневрологический диспансер). Но страна ещё не осознала, что её границы перекрыты, а созданная на днях специальная служба ведёт повальные аресты тех, кого называли «олигархами». Россия ещё не подозревала, что завтра она проснётся в составе нового государства, именуемого Славянским Союзом, а у народа этого Союза появится множество врагов, от которых страну нужно очистить, — для них уже расконсервировались многочисленные лагеря на севере. И что жизнедеятельность Союза регулируется уже сто одним указом ПНД, а на подходе ещё два, которые на ближайшее десятилетие определят всё.

Эти указы не могли быть проведены в жизнь по определению. Не могли сработать, потому что весь народ должен был восстать против власти, провозгласившей массовый террор. Ни в одной стране мира люди не согласились бы жить под таким чудовищным гнётом. Но то, что происходило на территории Союза до сих пор, было во многом ещё страшнее, а главное — унизительнее.

Сто второй и Сто шестой указы откровенно подкупали настрадавшегося обывателя. Они гарантировали вернуть ему самоуважение. Веру в то, что он и есть истинный хозяин своей страны. Обыватель с наслаждением купился. И, как показала дальнейшая практика, очень долго ни о чём не сожалел.

«Указ Сто два» провозгласил так называемое «двухступенчатое правосудие». С момента его опубликования среди всех уголовно наказуемых преступлений в особую группу выделялись преступления, направленные против человеческой личности. Не только убийство или изнасилование, но также разбои, грабежи, хулиганские действия с нанесением тяжких физических повреждений и многое другое, включая торговлю наркотиками, классифицировалось указом как посягательство на главное достояние страны — её моральный климат. Человек, решившийся на такое злодеяние, провозглашался врагом народа, то есть лицом, сознательно поставившим себя за грань человечности и не достойным сожаления. Такие преступления карались одним-единственным образом — пожизненными каторжными работами.

Во вторую группу выделялись преступления, охарактеризованные ёмким термином «подрыв экономики». Здесь соседствовали уклонение от уплаты налогов в особо крупных размерах и примитивный рэкет, торговля контрафактным товаром и производство оного, несанкционированный вывоз капитала за рубеж и далее по пунктам. Эти преступления также вели прямиком на каторгу.

Защитой интересов общества в рамках «Указа Сто два» призвана была заняться совершенно новая структура, подведомственная напрямую председателю ПНД. Структура называлась Агентством социальной безопасности.

«Указом Сто шесть» вносились серьёзнейшие дополнения и изменения в действующий Уголовный кодекс. В первую очередь указ резко поднимал планку наказания за правонарушения, считавшиеся до сей поры не очень серьёзными. Покушение на личную собственность, такое, например, как угон автомашины или квартирная кража, теперь влекло за собой минимальный срок в десять (!) лет. Но главными позициями «Сто шестого» были методика пресечения рецидивной преступности и система предупреждений. Третье по счёту уголовное преступление (или просто следующее — для тех, кто уже сидел за десятое по счёту) каралось опять-таки пожизненной каторгой. А если гражданин не был склонен к уголовщине, но вёл антиобщественный образ жизни — например, жестоко обращался с детьми, продавал своё тело за деньги или любил в пьяном виде подраться, — его дважды предупреждали, что он плохо кончит. А на третий раз отправляли «перековываться» в лагерь. Для таких случаев существовала широко дифференцированная система наказаний. Описанный в книге инцидент с господином Юриным — достаточно характерный пример «поглощения менее тяжких нарушений более тяжким», когда в дело вмешалось АСБ. Если бы Юрин просто ударил секретаршу или сексуальные домогательства не сопровождались бы избиением, диспетчер Центрального отделения Агентства мог передать вызов милиции.

Безусловно, существовало ещё великое множество нормативных актов, которые следовали за двумя историческими указами вдогонку, регламентируя малейшие детали новых взаимоотношений человека и государства. Но в памяти народной чёткими вехами сохранились именно эти два документа, создавшие порядок, кардинально отличающийся от привычного.