Выбраковка

– Все расслышали? – спросил он. Шофер и охранник активно закивали, насколько позволяла неудобная поза. – Все поняли? Ладно, идите, подтирайте задницу своему хозяину. Вас обоих на первый раз прощаю, вы люди подневольные. Но урок советую запомнить. Теперь свободны… Пойдем, Леха. Шоу окончено.

Выбраковщики уселись в машину.

– Обделался клиент? – спросил Валюшок, трогаясь с места.

– Угу, – кивнул Гусев, берясь за микрофон рации и задумчиво морща лоб.

– Чем ты стрелял? Бронебойными?

– Угу.

– Зачем? Нарочно?

– Да нет же! – Гусев невольно повысил тон. – Отстань. Алло! Экипаж «двадцать седьмой», Гусев. Кто вызывает?.. Так точно… Да ничего особенного. Многократное намеренное создание аварийной ситуации на дороге и злостное неповиновение… Да, предупредил. А чего вы собственно хотите?.. Нет, дорогуша, это пускай он передо мной извинится… Сынок, ты что, не расслышал? Гусев я. Гусев Павел Александрович. И твой вонючий министр ко мне завтра на карачках приползет. Он у меня теперь в бо-ольшом долгу. А в каком именно долгу, я расскажу только директору Агентства лично конфиденциально. Так и доложи. Все, пошел на хер, – Гусев повесил микрофон на место и достал сигареты.

– Значит, ты все-таки тот Гусев, – пробормотал Валюшок. – Интересно.

– Неинтересно, – отрезал Гусев. – Я вообще никакой не Гусев, и оставьте вы меня в покое все хотя бы на минуту!!!

– Расслабься, Пэ, – сказал Валюшок. – Какой ты никакой, мне до лампочки. Все равно я с тобой.

– И на том спасибо, – буркнул Гусев. – Знаешь поговорку: «На бесптичье и жопа – соловей?»

Валюшок хитро прищурился, и у Гусева вдруг потеплело на сердце. Мимика у его ведомого была очень богатая. Хищно коситься, грозно набычиваться, ехидно улыбаться и внушительно двигать челюстью Валюшок умел блестяще. Причем каждая гримаса была самопародией, имитацией того, как на самом деле Валюшок мог бы выглядеть, случись ему родиться страшным и кровожадным.

«И за каким дьяволом ты поперся в выбраковку, парень? – думал Гусев, украдкой разглядывая Валюшка. – Неужели, как и я – чтобы не испытывать страха перед жизнью? Чтобы самому изображать ходячий ужас? Ох, какая же это ошибка, дружище! Я-то знаю. Достаточно актерствовал, довольно изображал. Наизображался. Превратился в черт знает что… А может, тебя это минует? Ты ведь совсем другой, для тебя существование АСБ – не патология, не извращение, а норма бытия. Тебе не пришлось себя ломать, принимая родину такой, какая она есть теперь – осмысленно жестокой…».

– Так вот, ты не соловей, – заключил Гусев. – И я очень рад, что мы вместе. Хотя и занимаемся какой-то херней. Но даже распоследней херней гораздо приятнее заниматься в хорошей компании!

Валюшок заразительно улыбнулся и свернул на Гоголевский бульвар.

Глава двадцать третья

Золотой дождь, порожденный «дракуломанией», не обходит стороной и отечество Вампира номер один. Именно интерес к Дракуле обеспечивает постоянный приток иностранных туристов на его родину.

Шеф Центрального, заложив руки за спину, прохаживался туда-сюда по вестибюлю. Из дежурки за ним затравленно наблюдали две пары глаз. Дежурные отвыкли не только исправно нести службу, но даже несение оной имитировать. Происшествия типа самоубийцы на Новом Арбате давно стали чем-то из ряда вон выходящим. Особенно в центре города, зачищенном дальше некуда. Агентство медленно погружалось в трясину беспросветной тоски. Даже почесать языком на работе поводов не находилось – разве что выходки шалопая Гусева немного поднимали настроение. Да еще элитная группа Мышкина добровольно пошла «на собак» – тоже событие.

Гусев и Валюшок появились в вестибюле, когда шеф совершал очередной виток, удаляясь от входа. Гусев придержал дверь, согнулся в три погибели и боком по стене пополз в сторону дежурки. За ним, с удовольствием принимая игру, покрался Валюшок. Грех не повалять дурака, когда твой ведущий сам устроил клоунаду.

Дежурный высунулся в окошко и, млея от восторга, наблюдал за представлением.

Шеф уткнулся в стену, сделал четкий поворот и, не поднимая глаз, двинулся в обратном направлении. Он почти миновал крадущихся мимо новоприбывших и скорее всего не заметил бы их, если бы не дежурный с его улыбкой во всю физиономию, торчащий из окна.

– Стоять!!! – рявкнул шеф, расправляя плечи и сжимая кулаки.

Гусев и Валюшок разочарованно выпрямились.

Шеф налился кровью и издал утробный хрип не хуже давешнего министра. Только шеф хрипел не с перепугу, а от сдерживаемой ярости.

– Значит, ты, – сказал он, тыча пальцем в грудь Валюшка. – Ко мне в кабинет и ждать. Бегом!

– Есть… – Валюшок ободряюще толкнул Гусева локтем и исчез в коридоре.

– А ты… Ты… – даже эти несложные слова в адрес Гусева нелегко дались шефу. Он резко повернулся к дежурке.

– Дежурный! Старшего дневной смены ко мне сюда!