Выбраковка

Гусев на миг отвлекся – им навстречу попалась умилительная пара. Невысокий крепко сбитый милиционер вел за руку прелестную светловолосую девочку лет шести-семи. Девочка что-то радостно щебетала, а милиционер ей поддакивал с очень серьезным видом. Заметно было, что он просто тает от удовольствия и совершенно не стесняется показать это всему миру.

«Классический счастливый отец, – подумал Гусев. – Надо же, как его распирает. Почему я всегда боялся иметь детей? Трусливый дурак. Может, еще не поздно? Конечно, не поздно. Уехать к чертовой матери отсюда, жениться, завести ребенка... Нужно просто решиться. Хоть раз в жизни что-то твердо решить. Поступить наконец-то по-мужски. Господи, как приятно идти рядом с женщиной, которая тебе по-настоящему понравилась! Хоть бери ее в охапку... и пусть даже в Африку!»

– Как ваша голова? – вспомнила Ирина.

– Я даже забыл. Прошла. Совершенно. Мне просто хорошо. С вами.

– Знаете... Мне тоже.

– Вот и замечательно, – сказал Гусев.

Он на секунду обернулся, провожая взглядом милиционера с девочкой.

Участковый Мурашкин посадил Машеньку себе на руки и нежно поцеловал в щеку.

КОММЕНТАРИИ

ЦИФРЫ И ФАКТЫ

Согласно данным Мемориального архива Главного управления лагерей и каторжных работ, в период с 2001 по 2009 год в системе ГУЛАК отбывало наказание за подрыв экономики страны и преступления против личности 15 миллионов 864 тысячи 502 гражданина Славянского Союза. Немногим более полутора миллионов каторжников дождались смягчения приговоров и вернулись домой либо были переведены «досиживать» в лагеря общего режима.

В основном чистка производилась среди населения крупных промышленно-культурных центров. Выбраковка очень слабо затронула небольшие города, где отделения АСБ выполняли скорее роль пугала, и почти не охватила сельскую местность. Тем не менее в первые же годы после образования АСБ на всей территории страны было отмечено лавинообразное падение числа зарегистрированных преступлений, в том числе и по категориям, лежащим вне компетенции Агентства.

Безусловно, количество заключенных в целом по стране было гораздо больше, и многие из тех, кто находился в «обычных» исправительных заведениях, отбывали весьма значительные сроки – например, за угон автотранспорта, ношение оружия или квартирные кражи. Одна только принудительная демилитаризация кавказских республик породила гигантские «черные зоны». Следует также учитывать и огромный контингент так называемых «лечебно-трудовых» учреждений, куда направлялись алкоголики и лица, уличенные в систематическом употреблении наркотических средств. Кроме того, активно пополнялись интернаты для беспризорных детей и «профилактические лагеря» для малолетних правонарушителей. Фактически в этот период каждый десятый житель Союза был против своей воли переведен на закрытый казарменно-лагерный режим.

Тем не менее из лагерей и «профилакториев» люди возвращались. С каторги – нет. Туда уходили навечно, и очень немногим, как мы уже отмечали, удалось вернуться назад. Что характерно – общество приняло их без особого восторга. Клеймо «врага народа», даже несомое человеком, сломленным душевно и физически, оказалось несмываемым.

Политика «сильной руки», подкрепленная жесточайшим давлением на общественное сознание, обусловила и возникновение некоторых побочных эффектов. Даже в Москве, городе традиционно динамичном и резком, был кардинальным образом сломан ритм жизни. И отмеченная уже в первой главе идиллическая всеобщая ленца – только самый поверхностный знак того, насколько серьезно вмешалась власть в повседневную жизнь гражданина.

Н. ГЕРМАН, С. ЛУЦКИЙ

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА