Выбор ведьмы

— Как пропуск и как подтверждение полномочий чешуйки Великих всегда использовались, но как материал для чемоданов… — Айт покачал головой. Губы и ресницы у него дрожали от сдерживаемого смеха. — И чего мы с твоим другом сперва не ладили? Он так меня понимает.

— Ой, подумаешь, не очень и хотелось, — ворчала сзади Танька. — Все равно у него шкуры некачественные — чешуек не хватает, видел?

Айт вдруг начал притормаживать, будто хотел вернуться к витрине со шкурами — проверить чешуйки.

— Ну где вы там, мря? — проорал из-за стендов кот.

— Торопишься засунуть черную подружку обратно в кутузку? Нечего было ее оттуда доставать! Устроил тут выгул котов и кошек! — огрызнулась Ирка.

Дверь сокровищницы закрылась за ними, прильнув к скале так плотно, что было невозможно догадаться где начинается створка, и тут же позади вскипел бурный водопад, скрывая даже место ее нахождения. Они миновали коротенький извилистый коридорчик…

— Ой! — обрадовалась Ирка, опознав одно из немногих знакомых ей мест — галерею героев-драконоубийц. И тут же помрачнела — выперлись они как раз со стороны ее собственного портрета! Идущие впереди Танька с Богданом остановились, Танька сдавленно вскрикнула. Портрет Хортицы-убийцы светился во мраке! Жутким алым пламенем пылали глаза, холодным ледяным блеском сверкали когти и оскаленные клыки в пасти, и гнусным гнилушечным огнем мерцали вставшие дыбом волосы и мех безрукавки — почти такой же, как на Ирке сейчас!

— Мрак какой! — дрожащим голосом выдохнул Богдан. — Я всегда знал, что художники видят внутреннюю суть человека… но этот, по-моему, заглянул слишком глубоко.

— Ага, как раз в глаза собственной смерти! — злобно выдохнула Ирка — сейчас в ее оскаленной физиономии и впрямь появилось сходство с портретом. — Здесь только те, кто крылатых змеев убивает или других пресмыкающихся тоже? Просто я думаю, кто мой портрет рисовать будет, когда я маэстро Кокатрикса прибью?

— Они прямо на этом портретике еще одного змея нарисуют, как силуэты сбитых самолетов на истребителе. — Богдан уже пытался шутить, но на светящийся портрет поглядывал с невольным ужасом.

— Идем-идем, сейчас за угол — и на месте! Зато быстрее, чем обычным путем, — даже Айт косился на портрет с опаской.

Они свернули в очередной раз — Змеевы Пещеры все больше напоминали Ирке громадную головку сыра, в которой предприимчивые обитатели выгрызли ходы и комнаты. Еще один закрученный штопором лаз — и Айт начинает спускаться по ступенькам в громадный каменный бассейн, заполненный угольно-черной водой.

Черная кошка Дару неожиданно оказалась за Танькиными ногами и теперь выглядывала оттуда, сверкая зелеными глазищами и демонстрируя готовность сопротивляться любым попыткам намочить ее черную шкурку. Айт оглянулся, буркнул: «А, ну да…» — и черная вода с шумом отхлынула, замерев прозрачными стеклянными стенами вдоль уходящего вниз прохода.

— Ирка, я, конечно, понимаю, что твой парень — водный, но может, и он поймет, что мы коты, а не морские котики, мря! — опасливо косясь на водяные стены, ворчал Иркин кот.

— Зато где бы ты еще увидел заключенную, так шустро рвущуюся обратно в темницу! — хмыкнула Ирка — Дару черной молнией проскочила водяной коридор и теперь вертелась юлой на мокрой каменной плите, ожидая, пока Айт ее откроет. Плита отъехала, и кошка немедленно юркнула внутрь. За ней последовали остальные, плита закрылась. Ирка представила, как смыкаются черные воды, маскируя проход, и невольно поежилась.

— И тюрьма у вас тоже… даже не скажешь «не как у людей»! — безнадежно вздохнул Богдан. — Вообще непонятно — как ни у кого!