Выбор Шивы

Адмирал стал разглядывать находившийся на краю Дисплея список своих ударных и тактических групп, эскадрилий истребителей и флотилий канонерок. У Прескотта было шестьдесят мониторов, сорок шесть сверхдредноутов, двадцать пять ударных авианосцев и тридцать один эскадренный авианосец, тридцать один линейный крейсер, двадцать один легкий авианосец и двадцать один легкий крейсер, которым предстояло действовать при поддержке четырех тысяч четырехсот истребителей и семисот пятидесяти канонерок. Они с Заарнаком уже не раз убедительно демонстрировали, что таких сил хватит для уничтожения всего живого в целых звездных системах. А ведь Восьмой флот еще больше! Хотя у него в два раза меньше мониторов, количество его сверхдредноутов и линейных крейсеров в четыре раза превосходит число кораблей этого класса в Седьмом флоте. Хотя у Восьмого флота и нет легких авианосцев наподобие тех, что входят в состав тактической группы, действующей в Седьмом флоте под командованием вице-адмирала Альсалаха, у него больше ударных и эскадренных авианосцев, и он легко может восполнить потери в истребителях в находившемся неподалеку Центавре… В умелых руках такой мощной силы должно хватить для уничтожения даже огромных эскадр бездушных «пауков», не дорожащих ни чужой, ни собственной жизнью.

Прескотт в очередной раз напомнил себе об этом, и его лицо помрачнело при мысли о брате и остальных землянах и их союзниках, погибших сражаясь под его началом со времен первого сражения в Алуане и до настоящего момента. Впрочем, Прескотта больше не тяготило бремя долга перед тысячами погибших бойцов и миллиардами мирных жителей, сожранных «пауками». Он, как в свое время Иван Антонов, научился жить с мыслью о них. Так Реймонд Прескотт разгадал великую тайну Антонова, которую тот ревностно и успешно хранил.

Можно привыкнуть к страданиям, но нельзя научиться забывать. Прескотт видел это в глазах Ванессы Муракумы, где мелькали тени и таился мрак, которые, кроме него, никто вроде бы не замечал. Прескотт вновь задумался о воспоминаниях, которым не суждено было его покинуть, о тех, перед кем он был в неоплатном долгу, о боли, испытанной от известия о гибели Эндрю, и о ненависти к его убийцам. Потом он взглянул в странные узкие зрачки орионца, ставшего для него не просто товарищем по оружию, а братом, стремящимся отомстить за Эндрю не меньше самого Реймонда Прескотта.

– Вам пора к себе на корабль, – тихо сказал Прескотт по-орионски. – Штурм начнется через три земных часа, – добавил он спокойным, почти умиротворенным тоном.

– Да будут остры наши когти, – так же негромко ответил Заарнак.

Прескотт кивнул и на мгновение сжал рукой мощное плечо орионца.

– Да будут остры наши когти! – эхом отозвался землянин.

План удался.

Из-за решения отступить перед Новыми врагами, соединившимися с Прежними, под угрозой оказались подходы к двум жизненно важным системам, но этот тактический ход смешал карты неприятеля, явно намеревавшегося нанести следующий удар так, чтобы отвлечь Флот от второго источника угрозы. Теперь действия врагов, не ожидавших стремительного отступления Флота, больше не могли быть согласованными.