Выбор сердца

—  Тише, тише, малышка, —  заговорила Верховная жрица, и её я понимала, —  сейчас я посмотрю, чем тебе помочь.

Она стала бойко ощупывать слабо толкающегося малыша. Под её руками ребёнок снова усилил напор, отчего мои бока стали ходить ходуном, а дыхание резко участилось. В районе под хвостом пульсировало и тянуло. А сам хвост вновь болезненно изогнулся под прямым углом к позвоночнику.

Морана отошла и вдруг стала взывать к Инанне, попутно доставая из сумки пучки трав, засушенные голубые цветочки, свечи. Со всем этим она проводила какие-то манипуляции, свечой вычерчивала ритуальные рисунки. Речь жрицы зачастила, переходя на речитатив.

В ответ на её призыв пространство дрогнуло и расступилось, впуская внутрь пещеры красивую молодую пару. В женщине я узнала Инанну, мужчина был мне незнаком. Но я прикипела к нему взглядом, ощущая мощную родственную мужскую энергетику дракона. Золотого дракона.

В человеческом обличье он был высок. Правильные черты лица и острый взгляд немного раскосых тёмно-золотых глаз. Длинные золотые волосы, заплетённые в мелкие косички и рассыпавшиеся по широким плечам. А на лице поблёскивали золотые чешуйки.

—  Наргал? — догадалась и немного приподнялась на передних лапах. Мне не нравилось чувствовать себя такой беззащитной и открытой, какой я на самом деле сейчас была.

— Да. Аринара.

Дракон подошёл близко и протянул руку, чтобы погладить меня по голове. Я со стоном склонилась, чувствуя его подавляющую силу. Даже человеком он  ощущался сильнее, чем я драконом.

— Это ты сделал меня такой? Зачем?

— Я, — ласкающая рука успокаивала. — Тебе не нравится?

— Ты не спросил меня, хочу ли я этого.

— Глупая моя маленькая девочка. Чтобы принимать такие решения, нужно понимать, о чём идёт речь. А ты, пока была человеком, никогда бы это не осознала. Выбор — это иллюзия, Аринара.

— Почему ты так меня называешь?

— Родители дают имена своим детям. Вот и я дал тебе, моему созданию, имя.

— Родители?

— Я твой создатель. Отец.

Я нервно засмеялась и повернула голову к Инанне. Богиня тут же подошла к брату и тронула его за плечо.

— Пора, брат. Дальше затягивать опасно.

Наргал в доли секунды превратился в огромного золотого дракона. Его туша нависала надо мной, но беспокойства я совершенно не ощущала. Наоборот, моё тело приятно вибрировало, ощущая его мощь. Перед такой силой хотелось склониться.

Дракон придавил меня к земле, крепко фиксируя между лап. А дальше произошло то, отчего я чуть не вылетела из-под него юрким вьюном с истеричным визгом. Наргал изогнулся и стал лизать меня под хвостом! В том самом месте, где всё безобразно пульсировало и напрягалось особенно сильно, когда малыш толкался в родовой ход.

От рассерженного рыка Наргала я огромным сусликом застыла на одном месте.  Драконы не умеют краснеть, но я думала, что сгорю от стыда, когда он продолжил своё дело, смазывая меня секретом, который стал выделяться из специальных мешочков у верхних клыков. Язык толкался с одной стороны, малыш с другой, пока родовая пробка не растворилась от драконьего секрета, и в один из следующих толчков малыш родился. Совсем маленький дракончик был размером с крупного кота, в ошметках плотной оболочки, разодранной с одной стороны под силой натяжения. Льдисто-голубая чешуя переливалась ледяной магией, такой же, как у Валардрагона.

Наргал приподнялся на лапах и, аккуратно подхватив малыша, поднёс его к моей морде. Я инстинктивно его облизала и пощекотала кожицу на мягком животике новорождённого мальчика. Таких первичных половых признаков, как у человеческих деток, у дракончика не было. Но эмпатически он ощущался самцом. Дракончик вякнул, раскрывая маленькую нежно-розовую беззубую пасть и вываливая узкую ленту язычка, которым ненадолго обвил кончик моего языка, и рыкнул, выпуская из пасти голубоватое облачко ледяной магии, что инеем осела у меня на носу, щекоча до чиха.

Материнский инстинкт требовал забрать малыша себе, и я потянулась мордой, чтобы перехватить, но Наргал не дал. Отдал ребёнка Инанне. А сам зло рыкнул в её сторону. Сестрица передала малыша Моране, а сама подбежала ко мне со стороны хвоста.

В животе всё ещё тянуло. Но совсем не так, когда рождался мальчик. Мышцы спазматически подрагивали, а открытый родовой ход начал сокращаться. Инанна положила руки на мой живот и надавила с силой, проводя против роста чешуек. Делал бы это человек, ничего бы не произошло. Но богиня обладала такой силой, что от её действий я забилась под крепко удерживающим меня Наргалом, который зачем-то продолжал тыкаться длинным языком в родовой ход, не давая ему закрыться. От их совместных действий по моему телу прошла судорога и я почувствовала, что снова рожаю. Но совсем не так, как сына. Он сам проделывал путь на свет, а второй ребенок двигался только из-за усилий невольных акушеров.