Выбор[Новое издание, дополненное и переработанное]

 Все секреты успеха в бизнесе можно выразить одной формулой: умение работать чужими деньгами. А все секреты успеха в драке сводятся к умению использовать силу противника против него самого. Чем он сильнее, тем для него хуже.

Остановилось для Насти время, а потом пошло медленно-медленно.

Прекрасное лицо Родриго, любимое всеми девками веселого бульвара, озарилось благородной улыбкой, я мол, и без ножа обойдусь… Поплыла правая рука лебедем в сторону, разжались пальцы, отделился нож от ладони и, кувыркаясь, медленно-медленно, словно шарик воздушный, полетел в ловящую руку.

Перекосило лицо Родриго… А Насте как раз выпало моргнуть в момент этот. Всего-то одну долю мгновения глаза закрыты, но ощутила, осознала, что тень его по ней скользнула, что над нею Родриго уже летит и кулак его свистящий выплывает из-за плеча, опережая тело…

Положение ног Настя не меняла, она лишь присела чуть, развернулась корпусом и отстранилась слегка, пропуская дробящий кулак мимо лица своего. В миллиметре от носа кулак просвистел, а рукав по лицу больно хлестнул, по глазам, и тут же рядом с ухом ее вмазал тот кулак в стену кирпичную так, что дрогнула стена. Страшный был удар. Опытный был боец Родриго великолепный. Знал психологию боя: бить надо так, чтобы кулак сквозь противника проходил.

Бил он с намерением проломать голову и в стену ее впечатать. Так он и вмазал. Даром, что мимо. От удара этого сокрушительного по двум кирпичам трещины пошли, крошки и пылинки из трещин посыпались.

Захлебнулся Родриго болью. Если бы удар помягче, если бы веса в нем поменьше, если бы скорость не такая… Но бил он не только кулаком, не только рукой — в удар вложил мощь всего молодого гибкого тела. Это был удар не столько рукой, сколько разворотом корпуса, так, что правое плечо рвануло далеко вперед, а левое развернуло и откинуло назад. В удар была вложена вся взрывная сила мышц груди, плеч, спины, торса и бедер.

Мы так устроены: большую боль организму лучше переносить в бессознательном состоянии. Есть для каждого предел боли, выше которого сознание автоматически отключается, вырубается, чтобы страшный момент пережить, чтобы самое худшее мимо себя пропустить. Так кулаком в стену Родриго врубил, что взлетела боль выше всяких пределов, природой отмеренных. Потому в тот самый момент, когда кости кулака дробили кирпичи, дикий импульс, как отдача в танковой пушке, резанул мозг, озарил голову изнутри слепящим светом, и померкло сознание, потухло. От удара такого обмяк Родриго великолепный, обвис мешком, рухнул в грязь, зубами стену царапая.

У Насти пыль в глазах кирпичная. Но понимает: дело завершить надо. Не видя четко шеи его, больше предполагая, где она должна быть, вознесла правую ногу коленом к самой груди и рубанула ребром ступни резко вниз. Хрястнуло под нею.

Ахнула толпа, отшатнулась в обе стороны переулка. Развернулась Настя резко: кто следующий?

Желающих не оказалось. Тот, кто может сразить воображение толпы словом или делом, за свою безопасность беспокоиться не должен. Толпа таких любит. И защищает.

Убивала Настя Родриго вовсе не затем, чтобы воображение зрителей поразить. У нее замысел проще: живой ей отсюда все равно не уйти, потому решила хотя бы одного с собой в смерть захватить.

Смотрит Настя в глаза одному, другому: ну, кто еще? Налетай! Изуродую!

Не оказалось таких. На нее со страхом смотрит толпа, с почтением. Достала Настя из кармана Огромных штанов новую хрустящую десятку, смяла в руке, на труп бросила:

— Это ему на похороны от меня.

Подивился народ испанский щедрости небывалой. Пошла Настя прочь. Перед нею коридор людской в толпе проломался, словно трещина перед ледоколом. Идет. Тихий шепот впереди летит: это не кабальеро, это — сеньорита!

ГЛАВА 30

1

Доложил Холованов. Доложил, ничего не скрывая: непредсказуема она, вышла из-под контроля, бежала, без денег бежала, без документов, потерялась, как Каштанка. Где сейчас находится, что делает — неизвестно. На связь не выходит.

Знает Дракон, промедли с докладом — расстрел. Он однажды уже промедлил, еле жив остался. Но если и не промедлить с докладом, то и тогда не ясно, чем это все может завершиться. Во время выбора Мессер был против, сам Дракон сомневался и воздержался, и только Сталин был за то, чтобы Жар-птицу инфантой назначить. Главное, этого сейчас Сталину не напомнить, а то ведь сразу к стене и поставит.

Отвернулся Сталин к окну, швырнул словом:

— Идите.

Выходит Дракон из сталинского кабинета. Ему навстречу командир спецгруппы Ширманов. Морда наглая. Арест?

Впрочем, у Ширманова всегда морда наглая. Хорошо с ним работать, пока он в подчинении, а если к нему в лапы попадешь, то неизвестно, какие обиды он припомнить может.

Неясно Дракону, простит ли ему товарищ Сталин побег Жар-птицы, но Ширманова надо бы расстрелять, чтобы в случае ареста попасть на следствие к незнакомому палачу, а не к своему любимому ученику.

2