Выбор натуры

– Могу только сказать, что это работает. Во всяком случае, мне в свое время помогло. Ладно. Рано или поздно он за всё ответит. Я к тебе не из-за этого. То есть из-за этого, конечно, но по другому поводу. Помнишь, я говорил про его подругу с майдана? Она приехала. А деть мне ее некуда. В мастерской воды по щиколотку и свет отключен. Дома жена. В гостиницу возле вокзала сунулся – так там просто натуральный бордель, да и дорого. Я лучше те же деньги тебе заплачу. Будь другом – прими. Всего на две ночи.

– Ты же хотел их свести? – удивился Сараев.

– И сейчас хочу. А как? На Куликовом его уже несколько дней нет. Телефон не отвечает. Подвёз её к нему домой, так там сожительница шуганула, сказала, что он в отъезде. Пронюхал, видно. Вот только откуда? Кстати, интересное совпадение: горит мастерская, приезжает она, и его нигде нет. Так я зову?

 В другое время Сараев и слушать бы не стал, но отказать погорельцу не решился. Да и лишние деньги не помешали бы.

– Постой, – остановил он Резцова у порога. – Посмотри, пожалуйста. Когда я сюда переехал, здесь пол был зеленый. Я его перекрасил. А теперь мне кажется, что та зелень проступает сквозь эту краску.

 Резцов опустил глаза.

– Никаких пятен не видишь? – спросил Сараев.

– По-моему, всё одного ровного говнистого цвета, – пробормотал Резцов.

– А вот здесь? – Сараев, с замиранием сердца, показал ладонью.

– Что – «здесь»?

– Есть пятно?

– Пятна, Сараев, есть даже на солнце. Даже на безупречной совести твоего друга Прохорчука. Так я зову?

 Резцов вышел и через минуту Сараев услышал на лестнице торопливые шаги. Похоже, что девица ждала в подворотне или во дворе. Первым вошел Резцов с рюкзаком в руке, на котором болтался игрушечный медвежонок. За ним, улыбаясь и размеренно кивая, шла довольно рослая девица. Когда они все прошли в комнату, Сараев разглядел ее получше – лет тридцать, а то и больше, грубоватые крупные черты, сутулость, мелко завитые волосы, на запястьях нитяные и бисерные браслеты.

– Хай! Мэнэ звуть Одарка, – сказала она и протянула Сараеву ладонь. Дурашливо потупившись, надувшись, хлопала глазами, переводя взгляд с Сараева на Резцова и обратно; вдруг шумно рванулась к окну, – ой, якый чудовый явир! Якый могутний!

Платан был и в самом деле хорош необычайно.

Резцов стал с ней прощаться:

– Ось тоби Андрий. Покищо залышаю тоби… топто, тэбэ в його… этих, как их… дуже гарных чоловичих руках, нет – дуже добрых, о! Так что будь, в смысле, поводься як можно, сама, в общем, розумиешь… бувай! До побаченя. Завтра потелефонуемся.

 Девица бросилась к нему, обняла и поцеловала в обе щеки. Сараев показал ей, как обращаться с душем, и пошел провожать Резцова.

– Слишком она какая-то… непосредственная, – сказал он на улице.

– Есть такое. Ты скульптора С. не знал? В прошлом году умер. Он таких называл «нимфетище». К тому ж она еще и революционэрка. У них у всех мозги поморожены. Ползимы в этой собачьей свадьбе гужеваться – такое даром не проходит. Вот чего ему неймется, а? Чего ему, твари, неймется? – видимо, опять вспомнив Прохора, воскликнул Резцов. – Ты не знаешь? Я вот слышал, что он кино какое-то собирается снимать. Чего ему еще надо?..

– Это мое кино, – сказал Сараев.

– Что?

– Я говорю, что кино, которое Прохор собирается снимать – моё. Он хочет снимать со мной.

– Это как? Вы же вроде разругались…

– Он приходил после этого.

– Да ну!

Сараев рассказал о визите Прохора, попутно коря себя за болтливость: стоит ли уж так всё выкладывать? Всегда его это удивляло: с какой легкостью тяга говорить, издавать звуки подминает под себя всякую осторожность.

Резцов, злобно усмехаясь, закивал:

– Ну ты видишь, какая это падаль? Сначала он тебя заклеймил, а через пару дней прибежал проситься. Знаешь почему? А просто потому, что ему и того хотелось, и этого, и он решил себе ни в чем не отказывать. Он уже тогда, когда тебя чихвостил, знал, что побежит к тебе. Голову даю на отсечение. Такая вот широта души. Берет от жизни все. Помнишь, какой я приехал – ни кола, ни двора, работы нет, за квартиру платить нечем. Толком даже не знал, чем заняться. От живописи воротило. И зачастил тут ко мне один деятель. Предприниматель. Однажды подвыпил, сует мне сто долларов. Я ему сразу: так и так, доходов нет и пока не предвидится, быстро вернуть не смогу. Он: а возвращать не надо, это так, от чистого сердца. Я аж прослезился: спасибо, добрый человек. А через полгода, только-только я начал что-то зарабатывать, этот благодетель звонит и спрашивает, не хочу ли я ему вернуть его деньги. Я ему: извините, но мне тогда показалось… А он мне: вам показалось. Ты понял? Пришлось возвращать. Это у них забава такая. В первый раз получаешь удовольствие, делая подарок. А во второй, когда подарок забираешь назад. Одесское ноу-хау. Ненавижу. Так и Прохор. Ты ему нужен. Но и от удовольствия смешать тебя с грязью он отказываться не собирается. В общем, повезло тебе, Сараев. Хватка у него сам знаешь какая. А у тебя против него кишка тонка. Уж извини. В конце концов он тебя сожрёт.

– И что мне с ним делать? – спросил Сараев.

– Только убить. Всё остальное бесполезно.