Выбор курса

Она действительно держалась молодцом. Спокойная, точная, уверенная в себе. И перегрузки переносила на редкость хорошо. Вовремя и по делу передавала ему результаты расчета скоростей, времени и направлений. Конечно, на таких дистанциях это была необязательная информация, но, с другой стороны, когда еще у нее будет возможность потренироваться в реальном полете? Да, и Эрику не помешает учебно-боевой вылет с экипажем. Это ведь отнюдь не одно и тоже, что пилотировать в одиночку, когда все уже отключились, и ты в одиночестве гонишь ракетоносец на цель. И он не без удовольствия обменивался репликами то с инженером и пилотом-навигатором, то с обоими оружейниками, ощущая невероятный подъём от того, что к нему снова вернулись сила и уверенность, но главное — кураж и чувство фарта. Сейчас он мог все и даже больше, и не было в мире ничего, что могло бы его остановить.

— Мы на точке.

— Спасибо, навигатор. Свяжитесь с холодянами, скажите, мы готовы.

Пауза тянулась так долго, что Эрик начал опасаться, что мероприятие отменилось, но, как тут же выяснилось, это была всего лишь аберрация восприятия времени. Переговоры между Анной и командным центром на крейсере холодян заняли всего пять минут.

— Командир, отсчет времени синхронизирован, включаю звук.

Обращение «командир» в данной ситуации не было необходимостью, и до этого момента Анна ни разу его так не называла.

«Чудны дела твои, господи!»

— … девять…

Эрик вдохнул, выдохнул и включил адаптивный интерфейс, но, к его удивлению, ничего не случилось. Вернее, случилось, но совсем не то, чего он ожидал. Никакого «удара по мозгам», никакого «селевого потока» информации. По ощущениям, связь с интерфейсом установилась настолько легко, что Эрик, по сути, даже не почувствовал момент «подключения». Это было странно и уж точно, что непривычно, но, пожалуй, в каком-то смысле даже приятно. И еще кое-что, но это Эрик понял лишь через несколько секунд: «рецепторы» и «эффекторы» системы работали сейчас намного лучше, чем он помнил по прошлым подключениям. Это было невероятно, но факты упрямая вещь, и Эрик принял происходящее, как есть.

«Похоже, я не только выздоровел, но и „подрос“…»

Он бросил «мгновенный» взгляд «вокруг», охватывая одним «движением» едва ли не все приборы и механизмы «кабира», и, удостоверившись, что «все на своих местах», со счетом «один» двинул ракетоносец навстречу холодянину. Он знал — все решится в первой же атаке. Бои ракетоносцев один на один — вещь редкая, едва ли не штучная. Во всяком случае, так говорили преподаватели «тактики действий легких сил». Да и весь небольшой, но весьма впечатляющий опыт Эрика твердил о том же. Обычные фрегаты могли, а иногда и должны были сходиться лицом к лицу, и порой задействовали в бою даже артиллерию, но поединки ракетоносцев проходили столь стремительно, при таких чудовищных перегрузках, вызванных необходимостью опасно маневрировать во встречном бою, что многое, если не все сводилось к совершенству техники и «личным качествам» шеф-пилота. В этом смысле, в нынешнем поединке, все, что касалось ракетоносцев и их пилотов, лежало в области неопределенности. Эрик видел холодянский аппарат, но не знал всех его особенностей и характеристик точно так же, как не был знаком с кавторангом Бониваром в качестве пилота ракетоносца. Впрочем, верно и обратное. Холодянин не знал, с кем имеет дело, а Эрик в последнее время начал понимать, что не все особенности его организма способны понять даже выдающиеся светила флотской медицины. Было в нем что-то такое, что позволяло ему делать невозможное. Ну, или ему так казалось. Однако знакомство с Ириной Ма, Аленой Бороздиной и Павлом Скрынниковым намекало именно на такую возможность. Четыре случая — не один. И ведь была еще Грит Мюстерс со своей более чем странной историей…

— Экипажу, принять купаж «Олимпиец», — приказал он, одновременно включая отсчет точного времени.

«Олимпиец» или комплекс «5-1-3» — это мощный биостимулятор в смеси с обезболивающими широкого спектра действия и средствами для поддержания работы сердца, легких и кровеносной системы. Не «Берсеркер», конечно, но тоже та еще дрянь. Правда, эту гадость могли принимать без последствий все, у кого медицинский профиль не ниже Беты-7. То есть, все члены экипажа «кабира», при том, что без «Олимпийца» им следующую фазу боя, оставаясь при этом в сознании, не пережить.