ВЫБОР БОГОВ

– Ты не одобряешь? – спросил он. – Ты не понимаешь этого? Я-то думал, что из всех вас ты скорее поймешь.

– Вы совершили святотатство, – сурово ответил Езекия. – Вы возвели здесь нечто отвратительное. Вы задумали возвыситься над своими создателями. Я провел много одиноких, страшных часов, размышляя, не совершаем ли мы святотатство, я и мои помощники, посвящая свое время и все усилия задаче, которой должны были бы посвящать себя люди, но мы, по крайней мере, все же трудимся на благо человечества…

– Прошу вас, – сказал Джейсон. – Давайте не будем обсуждать это сейчас. Как можем мы судить, правы мы или ошибаемся в любом из своих действий? Стэнли говорит, что решать будет Проект…

– Проект определит, – сказал Стэнли. – Он обладает гораздо большим объемом знаний, чем любой из нас. Долгие годы мы повсюду собирали данные и вводили их в его память. Мы отдали ему все звания, которые нам посчастливилось добыть. Он знает историю, философию, естественные науки, искусство. А теперь он самостоятельно пополняет эти знания. Он беседует с чем-то, находящимся очень далеко в космосе.

Джон резко выпрямился.

– Как далеко? – спросил он.

– Мы точно не знаем, – ответил Стэнли. – Нечто, как мы полагаем, расположенное в центре галактики.

Глава 21

Он ощутил острую нужду существа в лощине, отсутствие чего-то, к чему оно стремилось, и муку этого отсутствия. Он остановился так резко, что шедшая прямо за ним Вечерняя Звезда наткнулась на него.

– Что там? – прошептала она.

Он стоял неподвижно, ощущая это отсутствие и нужду, и не отвечал. Из лощины на него накатила волна чувств – безнадежность, сомнение, страстное желание и потребность. Деревья стояли тихо и молчаливо, и на мгновение все в лесу притихло – птицы, маленькие зверьки, насекомые. Ничто не шелохнется, ничто не зашуршит, словно вся природа затаила дыхание, прислушиваясь к существу в лощине…

– Что такое? – спросила Вечерняя Звезда.

– Там что-то страдает, – сказал он. – Разве ты не ощущаешь страдание?

Прямо перед нами.

– Нельзя ощутить чужое страдание, – проговорила она.

Он медленно двинулся вперед в ничем не нарушаемой тишине, и там находилось существо: безобразный клубок червей, припавший к земле у нескольких валунов под склонившейся березой. Но клубка червей он не увидел, он лишь слышал крик отчаянной потребности, и что-то в его мозгу перевернулось, и какой-то миг он мысленно удерживал эту потребность.

Вечерняя Звезда отпрянула и наткнулась на корявый ствол дуба, росшего у тропинки, и сползла по нему вниз. Клубок червей продолжал шевелиться, совершенно так, как шевелится клубок червей, черви ползли друг через друга, и он весь кипел каким-то непонятным, бессмысленным возбуждением. И затем из этой бурлящей массы донесся крик радости и облегчения – крик беззвучный и смешанный с чувством сострадания и силой, не имевшими к клубку червей никакого отношения. И надо всем этим расстилалось, словно покров надежды и понимания, то, что говорил, или пытался сказать, или не смог сказать огромный белый дуб, и в ее мозгу, подобно цветку, разбуженному поднимающимся солнцем, раскрылась вся вселенная. На мгновение она ощутила (не увидела и не услышала, и не поняла, ибо все это летало за пределами простого зрительного восприятия или понимания) вселенную целиком, от самого ее ядра до краев – ее механизм и цель ее существования, и место, которое занимало в ней все, что несло в себе дыхание жизни.

Всего одно мгновение, кратчайший миг понимания, знания, а затем снова незнание, затем она снова стала сама собой, несовершенная, ничтожная жизненная форма, сжавшаяся у подножия дерева, ощущая спиной грубую кору толстого дуба, а рядом на тропинке стоял Дэвид Хант, и извивающийся клубок червей излучал, казалось, божественный свет, такой яркий и сверкающий, что был красив, как не может быть красив ни один клубок червей, и в ее мозгу опять и опять звучал его крик, но значения его она понять не могла.

– Дэвид, – вскрикнула она, – что мы сделали? Что произошло?

Ибо произошло нечто великое, она это знала и была растеряна, хотя к ее растерянности примешивались также счастье и изумление. Она сидела на корточках, прижавшись спиной к дереву, и над ней словно склонилась вселенная, и она почувствовала твердое прикосновение рук, которые ее подняли, и она оказалась в объятиях Дэвида и прижалась к нему, как еще никогда в жизни ни к кому не прижималась, радуясь, что он рядом с ней в этот великий, как она чувствовала, момент ее жизни, ощущая себя в безопасности под защитой его сильных, крепких рук.

– Ты и я, – повторял он. – Мы с тобой вдвоем. Между нами двумя…

Он запнулся, и она поняла, что он испуган, и обвила его руками и прижала к себе насколько могла утешающе.

Глава 22

Они ждали у реки, рядом с вытащенными на каменистый берег каноэ.