Выбираю таран

3.20 ночи. Луна сияет. И вспоминается часто исполняемый по радио романс «В лунном сиянье море блистает…» А море в самом деле с высоты полета все серебрится под луной. Но не до романсов и не до красот природы летчикам, несущим боевое дежурство в кабинах самолетов. У великана Оборина от тесноты кабины затекают ноги. Но терпеть пришлось недолго.

«В лунном сиянье» вырисовывается силуэт самолета. Летит с запада.

По сигналу ракеты зенитчики, несущие охрану аэродрома, начинают палить по врагу, а Оборин устремляет свой «миг» в небо сквозь их огненные трассы — свои ж все-таки, не собьют!

В лунном сиянии уже четко различим знакомый силуэт — похоже, Хе-111. А это — три пулемета крупного калибра 7,92 миллиметра, скорость до 400 километров в час, экипаж — четыре человека. И до ста килограммов бомб, несущих гибель сотням людей. А что у «мига» для противоборства? Два пулемета помельче калибром — 7,62 миллиметра, но один мощный — 12,7. На него и ставка. Скорость на больших высотах, а бой пойдет на 5000 метрах, — все 640 километров в час. Экипаж — он один, и летчик, и стрелок. Правда, бортовое оружие нередко выходит из строя, оружейники объясняют эту беду заводскими недоделками, и потому, чтобы проверить работу огневых точек, Оборин посылает в сторону «хейнкеля» короткие очереди. Фашисты, попав под огонь сначала зениток, а потом «ястребка», сбрасывают бомбы куда придется. Пришлись — на холм за аэродромом, из которого взметнулись останки древнего славянского захоронения. Утром увидели там летчики череп коня, человеческие кости и чаши для пиршества. Потревожил вечный сон славянского воина фашистский стервятник.

Отогнать бомбёра от аэродрома и сорвать бомбежку — уже хорошо, но «настойчивость в достижении цели» гонит Оборина вслед за убегающим врагом: заберет новый груз бомб — и снова вернется! Оборин увеличивает обороты двигателя, догоняет беглеца, но пулеметы молчат… Заело, как потом выяснилось на земле. Не назад же поворачивать и дать уйти стервецу! А он — почти рядом. Поворот налево — рубящий удар винтом по хвосту! «В лунном сиянье!»

Потом на земле рассказывал товарищам: «Все тело так тряхнуло, что лбом о прицел стукнулся. Знаю теперь, что значит — «искры из глаз посыпались»! Но тряхнул головой — пришел в себя. Выровнял машину. Ищу «хейнкель». А он заваливается на крыло, кувыркнулся и камнем вниз. «В лунном сиянье…» Ну а теперь давайте выясним, кто мои пулеметы готовил? Почему — замолкли?» Серые, обычно добрые глаза Оборина смотрят строго и безжалостно.

* * *

Даже в неразберихе тех первых дней войны ночной таран Константина Оборина был замечен командованием Одесского военного округа.

Летчик-герой Константин Оборин был награжден за ночной таран высшим орденом страны — орденом Ленина. И в том, что после отпора первых дней нашествия румынские и немецкие летчики уже не рисковали ходить на бомбежку в одиночку, следствие и того таранного удара.

К 18 августа 1941 года на счету старшего лейтенанта Оборина два лично сбитых самолета, 30 боевых вылетов на разведку и срыв бомбардировок врага, 11 воздушных боев в группе, которая, ведомая им, возвращалась в целости. А вот себя командир не уберег…

«18 августа 1941 года старший лейтенант Оборин скончался от ран…» — скупо сообщается в донесении полка.

Ничего не известно о семье тридцатилетнего героя. Жаль…

А 146-й истребительный авиаполк помнил о нем, равнялся на него. Получил почетное звание гвардейского в сентябре 1943 года, храбро воевал на Брянском фронте, потом на 1-м Украинском. 1 мая победного 1945 года участвовал в массированном налете на Берлин. Прославился своими бесстрашными асами, вернувшимися с войны Героями Советского Союза: В. Н. Буяновым — 14 личных побед, А. Ф. Коссом — 12, Г. М. Лобовым — 27, К. В. Новоселовым — 24, П. И. Песковым — 26, А. В. Ворожейкиным — 65 побед и другими.

Но с войны не всем суждено возвращаться…

В послевоенных очерках об известном германском летчике-бомбардировщике бароне фон Бесте, командире эскадры «хейнкелей», летавшей на бомбежку южных рубежей нашей Родины с 22 июня 1941 года, рассказывалось о товарищеской взаимовыручке, царившей в эскадре, и в качестве примера приводится воздушный бой в ночь на 25 июня на подступах к Одессе. Один из «хейнкелей» был сбит таранным ударом советского истребителя МиГ-3, упал на территории советских войск. Но рядом с ним тут же приземлился другой «хейнкель», взял на борт оставшихся в живых членов экипажа и доставил в часть.

Мы знаем, кто остановил немецкий бомбардировщик на подступах к Одессе в ту ночь…

«Не за «звездочки» воюем, братцы!»