Выбирай своих врагов

— Уверен, я много потерял. — Сказал я, приветливо улыбаясь, чем рассчитывал разрядить обстановку и сделать её непринуждённой — насколько непринужденной может быть обстановка на встрече с закованным в силовой доспех агентом Инквизиции и его вооруженной до зубов свитой. — Я здесь для того, чтобы проинспектировать оборону станции и поздравить командование с великолепной работой по сдерживанию противника. Могу вас заверить, что если бы не усилия защитников Небосклона-17, на поверхности всё было бы гораздо хуже. — Таков был наш план — Эмберли их запугивает, я им льщу, отчего они становятся податливыми как глина на круге у гончара.

— Конечно. — С готовностью кивнула женщина, но секунду спустя в её голос вернулась тревога и неуверенность. — Но чтобы это устроить, понадобиться некоторые время.

— О, я понимаю. — Сказал я, хотя обычно с тем, кто пытается отговориться от меня такими фразами, у меня разговор короткий. Одна из привилегий, которую даёт своему обладателю красный комиссарский кушак — это возможность вломиться в любое околовоенное учреждение и творить, что заблагорассудиться. Впрочем, сейчас я был рад позволить местным ополченцам скрыть все свидетельства скверной дисциплины, повального воровства со складов и общей некомпетентности — у меня была другая цель. Если Дефрой действительно окажется еретиком и предателем, я хотел бы не спускать с него глаз, а также ствола моего лазпистолета. — Полагаю, я могу положиться на вас во всех приготовлениях?

— Само собой, комиссар. — Согласилась женщина, почему–то слегка покраснев[172].

— Прекрасно. — Сказал я. — А я тем временем встречусь с командующим личной гвардией губернатора. Вы не подскажете, где они высадились?

— Конечно. — Она указала в сторону дверей, через которые несколько секунд назад вышли Мотт, Веккман и их невольный проводник. — Вам нужен пневмотранспорт в конце коридора. Генерал должен быть в лазурно-сером секторе, в доках третьего яруса.

— Вы так уверены в том. — Удивился я, сохраняя непринужденный тон, несмотря на грызущее меня беспокойство. — Только что причалило очень много судов. — Возможно, у этой женщины, как у Мотта, был аугметирован мозжечок, но пока что она не проявляла такой логореи, что я всегда считал последствием такой операции. Ни один нормальный человек просто не мог помнить, кто где причалил.

— Раз дело касается губернатора, значит это именно тот док. — Заверила меня женщина. — Он ближе всего его к владениям на Небосклоне.

— И правда. — Кивнул я, когда в мой череп постучался осколок воспоминания. Херрен ведь упоминал о владениях губернатора, когда рассказывал о преследовании эльдарских «Гадюк», что неожиданно спасли меня. — А мы сейчас..?

— В киноварно-бежевом секторе. — Сказала она. — Цвета указаны повсюду, так что ориентироваться будет легко. — Она задумчиво посмотрела на меня. — Вы ведь различаете цвета?

— Надеюсь на это. — Ответил я с улыбкой, что должна была послужить достойным ответом на эту топорную попытку пошутить. — И на то, что у вас нет бежево-серого сектора. Эти два цвета я отличаю с трудом.

— Как и все остальные люди, я думаю. — Отозвалась она.

Я повернулся к своему ординарцу, который сейчас выглядел так же хорошо, как всегда, когда нас не трясло как горох в банке.

— Юрген?

— Он с вами? — В голосе моей собеседницы я безошибочно угадал изумление. — Я думала, это кто–то из свиты инквизитора.

— Это мой личный помощник. — Сказал я. — Он не аколит, а гвардеец и с гордостью носит свой мундир. — Что было некоторой натяжкой, ведь Юрген не столько носил свой мундир, сколько позволял ему болтаться вокруг себя.

— Готов и жду приказаний, сэр. — Заверил меня Юрген. Он перекинул ремень мельты через плечо, чтобы легче нести её, но лазган держал так, чтобы можно было быстро схватиться за него и открыть огонь, чему я был очень рад.

— Тогда нам пора. — Сказал я, и отвесил показной поклон Эмберли. — С вашего позволения, инквизитор.

— Конечно, комиссар. — Ответила она, и лишь я (да может быть ещё члены её свиты, что хорошо знали Эмберли) могли расслышать в голосе инквизитора лёгкое веселье, что приносил ей этот спектакль.

Покинув стыковочный отсек, мы с Юргеном оказались в широком коридоре, по обе стороны которого через равные промежутки располагались тяжёлые герметичные двери, что вели в ангары, подобные тому, что мы только что покинули. Добрая половина из них была пуста, а стоявшие в остальных корабли были одиноки и всеми забыты, если на считать случайных машиноведов, проводивших обычные обряды обслуживания, или скучающих членов экипажа, рассеянно приглядывающих за своими машинами.

Наверняка, обычно эти широкие коридоры, были переполнены пилотами, что шли к своим кораблям или только что сошли с них, портовыми рабочими, что таскали грузы в ангары или из ангаров, сервиторами, что носили тяжести, катили тележки и гравирохли по линиям в центре коридора, да залётной беднотой, прикидывающей, что бы такого стащить.