Выбирай своих врагов

— Железоплавильня. — Сказала Эмберли, увеличив изображение столичного мира системы, качавшегося в пустоте как спелый плойн, кишащий людьми и обременённый богатством. — Одна из самых промышленно развитых планет во всём субсекторе, если не считать миры-кузницы. Тридцать миллиардов людей, что производят всё, от «Разящих клинков» до подмёток. Если она падёт, больше половины скопления ждёт экономическая катастрофа. Голод, бунты, восстания, и т’ау, что глядят из–за границы, так и норовя подскочить и ухватить самое вкусное. Мы можем потерять дюжину звёздных систем меньше, чем за год и это в самом лучшем случае.

Я покачал головой.

— Не стоит полагаться на «самый лучший случай». Почему это произойдет? Почему сейчас?

Эмберли помрачнела.

— Потому что эльдары только что переоткрыли портал на Железоплавильню — он укрыт в подземельях под главным ульем. Если вкратце — они владели этой планетой задолго до того, как Империум про неё узнал, и им не нравится, как мы её переделали. Эльдары хотят её назад, и у них уже есть эскадра во внешней системе.

— Боже-Император… — Проговорила Кастин.

Эмберли кивнула.

— Совершенно согласна.

— Так. — Проговорил Броклау, с обычной прямолинейностью возвращаясь к тактическим проблемам. — Нам нужно послать сообщение на Железоплавильню. Пусть они поднимут по тревоге свои СПО и соберут всех, кого могут выставить на защиту планеты.

Кастин решительно кивнула.

— И мы должны оказаться там, как можно быстрее. — Она бросила взгляд на Эмберли, ища одобрения, и найдя его, снова обернулась к майору. — Найди астропата и пусть передаст этим тыловым гроксам на Коронусе, что нам нужны подкрепления на Железоплавильню против эльдаров и кучи еретиков, что могут бродить тут, где угодно. — Она посмотрела на Проктора. — Разыщи нам корабль.

— Да. — Тот выглядел немного сбитым с толку, но быстро собрался с мыслями. Сейчас этим займусь. — Он поклонился Эмберли и направился к двери. — Это займёт какое–то время. Большинство судов, что стоят на орбите, уже загружены…

— Тогда скажи, что тебя послала я. — Ответила Эмберли. — Впрочем… — Она постучала по вокс-бусине. — Мельком. Писец Проктор уже уходит. Я попросила его о небольшой услуге, и уверена, что он будет очень благодарен, если ты и Земельда пойдёте вместе с ним и поможете.

— Благодарю, инквизитор. Я очень обязан. — Проктор поклонился ещё раз с видом человека, что потрогал цепную пилу в попытке узнать, работает ли она, и теперь ловит свои пальцы. — Я вернусь через час.

— Всё равно будет непросто. — Я повернулся к Эмберли. — А мы можем через Паутину попасть в Железоплавильню?

Она покачала головой.

— Уже нет. Когда мы столкнулись с эльдарами под Железоплавильней, нам пришлось обрушить туннель, прежде чем прыгать в портал, что вёл сюда. Даже если бы мы знали, как задействовать местный портал, мы бы попали в тупик.

— По крайней мере, не надо бояться, что эльдары нападут через подулей. — Сказал я.

— По крайней мере, не сейчас. — Согласилась Эмберли. — Впрочем, это одна из самых древних и умудрённых рас в галактике. Я почти уверена в том, что искусство применения лопат не прошло мимо них.

Примечание редактора:

Поскольку Каин с лёгким сердцем пропускает последующие события, продолжая записи лишь через некоторое время, следующий отрывок может помочь читателям заполнить эту лакуну — хотя, я отнесусь с пониманием (если не одобрением) к любому, кто не пожелает углубляться в витиеватую писанину Суллы и пропустит этот фрагмент.

Выдержка из «Как феникс, встающий на крыло: ранние кампании и славные победы вальхалльского 597-ого» генерала Дженит Суллы (в отставке), 101.М42.

Известия о том, что отчаянная обстановка на Дречии оказалась лишь предвестником ещё большей опасности, о которой мы совершенно не подозревали, были приняты нами с решимостью и стоицизмом, которые я привыкла видеть в дочерях и сынах Вальхаллы, особенно тех, бок о бок с которыми имела честь служить долгие годы. Хотя мы ожидали волнений среди рядовых, наши опасения почти не оправдались, благодаря вдохновляющему руководству комиссара Каина, чья привычная аура хладнокровной уверенности оказывала своё обычное воздействие на боевой дух всех, с кем он говорил — от полковника Кастин до последнего из новобранцев. Моё положение ротного командира означало, что я была счастливицей, что бывала на его инструктажах и порой разговаривала с отважным комиссаром больше многих других и черпала новые силы в его преданности долгу, благородстве[77] и неизменной заботе о каждом члене полка.