Выбир-р-рай, Тамара

— Так, всё! — обламываю волка-приставальщика, надумавшего начать акт разврата. — Я на работу опоздаю, — «утекаю» из объятий и иду в комнату переодеваться.

— Мурк, на хрена тебе вообще работать? — Горыныч топает за мной.

— Здрасьте-приехали, — хмыкаю и достаю из шкафа платье. — Предлагаешь встать у плиты?

Игорь хмурится, бурчит что-то невнятно и стягивает с меня майку. Бюсгалтера на мне нет и волчий взгляд примагничивает к обнажённой груди.

— Му-у-урк, а давай это… — разворачивает спиной к себе, накрывает широкими ладонями мою грудь.

Прижимается отвердевшим пахом к моей попе, сдавливает пальцами отвердевшие соски, кусает с рыком за загривок, и я плыву. Пока-пока, Тамара! По телу щекоткой бегут тысячи мурашек, и между ног всё сжимается от желания.

— Игорь, ёлки-палки… — выдыхаю дрожащим шёпотом.

Моё возмущение больше похоже на просьбу не останавливаться.

— Да я не об этом, — Горыныч ослабляет напор, и моя крыша спешит вернуться на место.

— О чём тогда?

— Ладно, об этом, — вздыхает. — Только не сейчас. Ну это… чтобы мы с тобой вдвоём хочу. Потом.

Мастер слова Горыныч!

Но мне тоже интересно, как оно будет с каждым из волков по отдельности.

— Посмотрим, — завожу руку за спину и сжимаю пятерней каменный стояк вместе с тканью треников.

Зверь на мгновение теряет контроль над ситуацией, а я пользуюсь моментом и ретируюсь к шкафу. Сейчас важно быстро одеться, пока хищник не опомнился.

— Я знаю, о чём ты подумала, — обиженно заявляет Игорь. — С Лёхой вдвоём тоже хочешь.

— Не должна? — гну бровь. — Вы мне две метки влепили, если ты не забыл.

— Не забыл я, не забыл, — отмахивается волк. — Только я первый. Обещай, — смотрит на меня с надеждой.

— Кровью ничего подписывать не надо? — едва сдерживаю улыбку.

— Мурк!

— Не муркай, — отрезаю строго. — Как будет — так будет, — щёлкаю наглого собственника по кончику носа.

В новой реальности, где у меня два мужчины, ещё предстоит научиться жить. Я пока плохо представляю, как достичь гармонии.

* * *

Лихой паркуется у ворот лаборатории, но выходить из машины я не спешу. Смотрю, как двое мужиков в робе тащат мой стол к грузовику с открытыми бортами и офигиваю. В кузове полно нашей мебели и цветы, и коробки. Что происходит?

— Вы переезжаете? — Горыныч тоже с интересом наблюдает за погрузкой.

— Понятия не имею, — выдыхаю и открываю дверь. — Эй! — машу рукой, привлекая внимание мужиков в робе.

Топаю к грузчикам, чтобы выяснить хоть что-то, но со двора лаборатории выруливает Светик с нашей начальницей. На моей напарнице лица нет. Думаю, виной всему не коньячное похмелье — Светку такой ерундой не проймёшь.

— Тамара, иди сюда! — Наталья Петровна замечает меня.

Конечно, я иду. И мужики в робе идут. Мимо. Они направляются к зданию и явно не на перекур — работают люди.

— Что происходит? — я подхожу к начальнице, беру бледную Свету под руку.

— Всё, — вздыхает Наталья Петровна, — расформировали нашу лабораторию.

— В смысле? — у меня глаза на лбу. — А мы куда?

— Меня переводят в область, а вас… — начальница снова вздыхает и чуется мне в этом вздохе фальшь. — Под сокращение.

Переводят в область равно Наталья Петровна идёт на повышение, а мы со Светиком можем катиться к чёрту.

— Зарплату выплатят? — моя напарница злобно зыркает на Наталью Петровну.

— Ой, не знаю, не знаю, — качает головой. — Денег-то нет, — разводит руками. — Звоните узнавайте.

Куда, блин, звонить?! Бухгалтерия нас так же точно пошлёт, потому что там тоже ничего не знают.

Наталья Петровна кричит грузчикам, чтобы, когда закончат, везли добро на ветстанцию в центр и едва не вприпрыжку улепётывает. У меня шок, у Светика тоже.

— Фигня какая-то, — бормочу, глядя на беспредел.

Светик молчит — у неё в глазах стоят слёзы. И я её прекрасно понимаю. Да, нам давно не платили зарплату, но мы работали. Для моей напарницы — это главное. Из-за сестры, которая пилит её, где надо и не надо. А теперь вообще сожрёт с косточками.

Пока мы со Светкой пытаемся прийти в себя, мои волки внимательно следят за ситуацией из машины.

— Мурк, чо случилось?! — кричит Горыныч.

— Дурдом случился! — ору в ответ, злющая как собака.

Оборотни синхронно выходят из «девятки» и направляются к нам. Два здоровенных мужика — серьёзные, мощные, я на пару мгновений забываюсь и просто наслаждаюсь зрелищем.

— Всё, приплыли? — Альфа задаёт дурацкий, но очень правильный в данной ситуации вопрос.

— Угу, — я поджимаю губы. — Ещё вчера работали, а сегодня под сокращение попали. Так вообще бывает? — поднимаю глаза на Лихого.

В ответ он только плечами пожимает, а к кованому забору подъезжает тонированная иномарка, и из неё на свет божий появляется братва в количестве два человека. Бритоголовые бойцы — мелочь, по сути, но очень неприятная мелочь, у которой точно есть «крыша». И рожи их мне знакомы. Не помню где, но видела этих персонажей.

— Смирновские, — Лихой сплёвывает на асфальт.

Смирнов Владимир — авторитет местный. Выходит, бритоголовые пацаны — его шушера. Ясно одно — они тут не просто так оказались.