Вы всё жжёте! Часть 3

Короткий портал — и мы оказались на чердаке, откуда перешли в наш столичный дом, а уж из него — в особняк де Кибо. Выдохнули мы, только когда закрылись в лаборатории. Дедушка устало шлёпнулся на табуретку и сказал:

— Да уж, такие нервотрёпки не для моего возраста.

— Как вы думаете, лорд де Кибо, хранилища взорвутся?

— Мажонок, ты хоть иногда голову используй по назначению, — возмутился Франциск. — Чтобы артефакты, сделанные Лиденингом, не взорвали то, что нужно? Такого просто не может быть.

— За десять минут много чего может измениться, — пояснил Шарль. — К примеру, инор Латур передумает выступать на нашей стороне и дезактивирует оба артефакта.

— Надо было ему дать по голове и бросить где-нибудь под лестницей, — проворчал призрак. — И от взрыва бы не пострадал, и точно бы ничего не испортил. Не нравится мне этот… предок.

— Кстати, а как так может быть? — заинтересовался Шарль.

Но ответа я не узнала, потому что огонь, который я держала в руках, наконец пробил сферу и ринулся в меня. Это было невыносимо больно, внутрь словно пролился жидкий огонь, плавя всё, что попадалось на пути. Я закричала и потеряла сознание.

Глава 22

— Николь, вернись!

Отчаянный голос Шарля раздавался откуда-то издалека, и не просто издалека, а словно через толстенный слой ваты, которой я сейчас была обложена со всех сторон и в которой было очень уютно. Боли не было, но я почему-то боялась открыть глаза. Боялась, что боль вернётся и я ничего не смогу ей противопоставить. Сейчас мне было хорошо, я ощущала странное умиротворение и единение с миром. Он был ласковым и покачивал меня в любящих объятиях.

— Николь, милая, дорогая, любимая, вернись!

В интонациях Шарля появились донельзя несвойственные ему нотки, и я осторожно приоткрыла один глаз, чтобы тут же забыть обо всём и подскочить на ноги. Потому что вокруг меня бушевал огонь, пламя поднималось огромными яркими столбами, просветов между которыми почти не было.

— Я же говорил — очнётся! — раздался бодрый голос Франциска, и его лицо появилось прямо передо мной, пройдя сквозь огонь. Было оно неприлично большим и красным, словно призрак напился почти до апоплексического удара. — Огонёк, ты меня понимаешь?

Из моего горла вырвался невнятный писк, который Франциск интерпретировал как согласие.

— Я же говорил, всё будет хорошо, — уверенно сказал призрак.

— Чего хорошего? — возмутился Шарль. — Как её вытаскивать?

— Главное — жива и в сознании, — оптимистично возразил дедушка, — а дальше — дело техники.

Я их не видела, лишь смутные тени через огонь, и были эти тени огромными. Но это были не все странности: внезапно я поняла, что нахожусь внутри камина, огонь меня совершенно не обжигает и у меня четыре лапы. Четыре маленьких, но ярко пламенеющих лапы, которые словно тоже состояли из жидкого огня. Я завертелась, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон, но смогла углядеть ещё только хвост, столь же яркоокрашенный. Я пылала в точности как огонь вокруг меня.

— Николь, — позвал Шарль, — тебе надо возвращаться.

— Камин погасите — живо обернётся, — предложил Франциск.

— А если просто остынет? — возразил дедушка.

— Опять разожжёте.

— Для саламандр остывание может оказаться губительным, — резко бросил Шарль

Огненная саламандра — вот кто я! Знание принесло успокоение и понимание, что назад обернуться в девушку я тоже смогу. Но вставал вопрос, даже два: как пройти через стену пламени и где моя одежда. Впрочем, первое, похоже, и не вопрос вовсе. Я осторожно просунула голову через огонь, но не только не почувствовала ожог, это оказалось на редкость приятным действием: лепестки огня словно поглаживали кожу, даря неповторимое наслаждение.

Вся троица выстроилась перед камином. И были они столь же огромными, как и тени, которые мне виделись.

— Николь, — обрадованно воскликнул Шарль, лишь только заметил, что я высунулась. — Ты как? Ты меня понимаешь?

Я кивнула, хотя, на мой взгляд, говорил он слишком громко, слишком травмирующе для моих нежных ушей. Никаких следов своей одежды я не обнаружила. Разве что… Я пригляделась: точно, это обгоревшее кружево с моей нижней юбки. Получается, я действительно горела, и не просто горела, а вместе с одеждой? Я чуть выдвинулась, чтобы рассмотреть лучше, и сразу задвинулась обратно: слишком неуютно оказалось находиться вне огня, слишком холодно. И слишком опасно. Это я сразу почувствовала.

— Выходить не хочет, — радостно сказал Франциск. — Может, её на свечу приманить?

— Там температура низкая, — напомнил Шарль. — Скорее на пульсар.

Я тихонько хихикнула. Они разговаривали, словно я их не слышала. Вряд ли огонь пульсара мне покажется привлекательней огня камина. Тут уже всё родное, обжитое — хоть сейчас сворачивайся в клубок и спи. Но спать было нельзя, это я чувствовала.

Голос Франсины резко перебил все разговоры:

— Мэтр, к вам мэтр Фаро. Хочет видеть вас и вашу внучку. Срочно.

Франциск, которого видеть никто не желал, тем не менее занервничал больше всех. Он заметался по лаборатории, заламывая руки и причитая: «Всё пропало! Всё пропало!»