Вверх дном

Сколько во всем этом было правды, никто не знал, но дело в том, что в этот день даже самые осторожные и рассудительные из жителей Балтиморы решили, что если «Северное Полярное Товарищество» будет предоставлено только собственным силам, то борьба с Англией окажется для него невозможной. Одна возможность чего-нибудь подобного навела такой страх, что некоторые из наиболее горячих янки немедленно же сделали попытку произвести давление на вашингтонское правительство. А само товарищество, в лице своего скромного агента Форстера, казалось, вовсе и не замечало охватившего всех волнения и оставалось по-прежнему невозмутимым, как бы заранее уверенное в победе.

По мере того, как приближался назначенный час, толпа все прибывала, и за три часа до открытия аукциона Больтон-Стрит был уже настолько запружен публикой, что, казалось, не было никакой возможности пробраться в аукционный зал. А когда двери его распахнулись, то в миг все пространство, отведенное для публики, переполнилось до такой степени, что негде было упасть яблоку. Осталось незанятым только одно небольшое отгороженное место для делегатов.

Там уже собрались все пять представителей европейских держав. Они стояли тесной кучкой, точно солдаты, сомкнувшиеся в ряды, готовые итти на приступ.

И действительно, можно было подумать, что они собираются броситься на штурм Северного полюса!

Со стороны Америки и на этот раз не явилось никого, если не считать агента рыбной фирмы, простоватое лицо которого выражало полное равнодушие ко всему, что творилось вокруг него. Казалось, он думал лишь о новых партиях трески, которые должны были прибыть к нему из Нью-Фаундленда. Глядя на него, публика недоумевала, ломая себе голову над вопросом: кто же, наконец, те таинственные капиталисты, представителем которых является этот толстяк, быть может ворочавший миллионами долларов? Да, дело было обставлено очень ловко, и никому и в голову не приходило заподозрить, что главными денежными заправилами являются Мастон и миссис Скорбит. Да и как можно было об этом догадаться? Затерянные в толпе, они сидели в числе не принимавшей участия в аукционе публики, вместе с некоторыми выдающимися членами Пушечного клуба, товарищами Мастона. С виду они были такими же простыми безучастными зрителями, как и все присутствующие в этом зале. Даже больше: казалось, Форстер вовсе не знаком с ними.

Само собою разумеется, что, вопреки установившемуся при публичных аукционах обычаю выставлять продаваемый предмет перед публикой, объект продажи выставлен на этот раз быть не мог. Нельзя же было передавать Северный полюс как какую-нибудь безделушку или старинную вещицу из рук в руки, разглядывать в лупу и тереть пальцем, пробуя, не поддельная ли на ней позолота.

Однако, если налицо и не было самого полюса, зато на стене за оценщиком висела — предоставленная взглядам присутствующей публики и всех заинтересованных в этом предприятии лиц — огромных размеров географическая карта приполярных стран. На этой карте, на семнадцать градусов выше полярного круга, была проведена яркая черта, шедшая вдоль всей восемьдесят четвертой параллели, обозначавшая именно ту часть земного шара, которая по инициативе «Северного Полярного Товарищества практических деятелей» была выпущена в продажу. Область эта, как следовало предполагать, представляла собой море, сплошь покрытое толстой ледяной корой. Но это уж, конечно, касалось только тех, кто желал ее приобрести. Во всяком случае обмана не было: всякий видел, что покупает.

Ровно в двенадцать часов из маленькой двери в глубине зала вышел главный распорядитель аукциона Эндрю Жильмур и занял место у стола. Флинт — аукционист, на котором лежит обязанность выкликать цену, отличавшийся необыкновенно могучим голосом — уже давно расхаживал своей тяжелой походкой вдоль решетки, отделяющей стол аукциониста от публики. Оба заранее предвкушали удовольствие положить в свои карманы солидный процент от предстоявшей продажи. Само собою разумеется, что покупка, согласно американским правилам, должна была состояться на наличные деньги, выплаченные немедленно. Вся сумма, вырученная от продажи, как бы велика она ни была, должна была быть сполна передана прямо в руки тем делегатам, которым область не достанется.

Вдруг в зале раздался звонок, оповестивший открытие аукциона.

Настала самая торжественная минута. Все сердца вздрогнули, а на Больтон-Стрите и прилегающих к ней улицах пронесся гул, нашедший себе отклик и в стенах зала.

Эндрю Жильмур невольно приостановился и заговорил лишь тогда, когда волнение немного утихло.

Он встал и обвел глазами присутствующих; затем, сбросив монокль, начал слегка волнующимся голосом:

— По предложению нашего правительства, а также с согласия всех государств Нового и Старого Света, назначена в продажу область, лежащая около Северного полюса, ограниченная восемьдесят четвертою параллелью, со всеми ее материками, озерами, морями, реками, островами, бухтами, проливами и заливами и вообще всем, что бы в ней ни заключалось.