Введение в мифологию

Как функционирует живой эпос? Подчеркиваю, абсолютно любой, пока он жив. Есть общества бесписьменные или малописьменные, малограмотные. В селе есть сказитель, который занимается в своей обычной жизни ровно тем же, чем и все сельчане. Сказительство никогда не было профессиональным в том смысле, что оно никогда ни у одного народа не было для полноценного мужчины основным источником заработка. Слепец – это отдельная ситуация, он всё-таки инвалид первой группы. Если мужчина здоров, то он занимается тем же, чем и всё общество, но при этом он поет, потому что у него лежит к этому душа, а не потому, что он этим зарабатывает на хлеб себе и семье. Итак, есть сказитель. По вечерам какое-то количество сельчан собирается вокруг него, он поет, и так из года в год, из поколения в поколение. И заметьте, что собираются вокруг не только взрослые, но и дети. То есть каждое отдельное исполнение песни – это возвращение для слушателей к сюжету, который им прекрасно известен с детства. Фактически новизны в каждом исполнении сказания немногим больше, чем для нас с вами, когда мы в сотый раз смотрим какой-нибудь любимый фильм. Чего нет в живом эпосе? Нет того, что на научном языке называется приращением информации. Пока эпос жив, то слушатель от каждого конкретного исполнения не узнает нечто новое, а возвращается к старому, уже известному. Это постоянное возвращение. Когда же мы читаем любое эпическое сказание в книге, то ситуация для нас прямо противоположная, тут есть элемент новизны. Почему момент описания слушателя эпоса так важен? Хотя мы живем в обществе, в которое традиционный эпос уже не вписывается, несмотря на все усилия фольклористов, у нас всё равно остается потребность в эпическом мире, даже не как мире рассказов о боях с чудовищами, но мире постоянного возвращения к известным сюжетам. Еще раз подчеркну, что настоящая «эпическая среда» (это термин нашего выдающегося ученого Бориса Николаевича Путилова, который в одной из последних своих книг им активно пользуется) – это постоянное возвращение к известным и любимым сюжетам. Сказитель поет, потому что снова и снова хотят слушать, как Илья Муромец побил Идолище и так далее, подставьте любой сюжет. Соответственно, в современном обществе в той же самой функции выступают самые разнообразные виды современной культуры. Я уже упомянула пересматривание кино по десятому разу. Сюда же, как суррогат эпоса, не скажу «заменитель», именно суррогат, мы можем отнести все сериалы. Дойдем до Индии, и там степень «сериальности» будет гораздо больше, потому что если у нас на матушке-Руси для того, чтобы исполнить одну былину, нужно около часа, а так обычно меньше, то в Индии на то, чтобы исполнить одно сказание, нужно порядка трех-четырех месяцев. Или в лучшем случае один месяц. Как раз каждый вечер всё селение собирается вокруг сказителя, и он этот бесконечный сериал поет. Соответственно, сериалы возникли как суррогат эпоса.

Теперь еще раз: каждый акт исполнения эпоса – это возвращение к уже известному, и, соответственно, никакой принципиальной новизны сообщений про героев здесь по условиям игры быть не должно. Для русских былин это всё не очень критично, не очень остро, а вот, например, в сибирских сказаниях существуют весьма распространенные поверья, что герои эпоса – полубоги, богатыри, о которых рассказывается, – незримо присутствуют при исполнениях эпоса, и если сказитель допустит какую-нибудь вольность, в чём-нибудь отступит от истины в описании героя, то тот может разгневаться, наслать на сказителя болезнь или вообще погубить его. Как правило, ни до чего более страшного, чем болезнь, не доходит. То есть необходимо, чтобы сказитель каждый раз воспроизводил сюжет максимально близко к некоему варианту, который представляется правильным.