Введение в мифологию

Зато теперь мы наконец-таки переходим к Дажьбогу. Имя «Дажьбог» иранского происхождения и, как доказано лингвистами, содержит иранский корень «даг» со значением «жара». То есть он никакой не «дающий бог» и уж тем более, как некоторые высказывались, не бог дождя. Да, по поводу «даждь» и «дождь». Я замечу, что люди весьма далекие от лингвистики, зато обладающие весьма хорошим самомнением твердо уверены, что, чтобы определить значение слова, родство слов, надо, чтобы там более или менее совпадали согласные (про такое явление, как «чередование», они и думать, как правило, не хотят, но это ладно), а гласные ставятся как угодно. Так вот лингвист, в отличие от них, прекрасно знает, что в древних языках гласные ставятся отнюдь не по вкусу, а чередование гласных подчинено еще более жестким законам, чем чередование согласных. И с этими законами нужно более чем серьезно считаться. Поэтому из того факта, что в имени «Дажьбог» «дажь» и в слове «дождь» совпадают согласные, и близко не следует, что эти два понятия стоит отождествлять. Я, естественно, в рамках данного курса не могу объяснять то, что касается законов чередования гласных в древних языках, просто я прошу поверить мне на слово. Итак, в имени Дажьбога – иранский корень со значением «жара». Дажьбог – это изначально бог жары, бог-владыка, покровитель летнего периода. Его могут называть «сын Сварогов». И вот здесь как раз-таки и работает гипотеза Рыбакова (я не призываю ей следовать, я просто призываю ее знать), отождествляющая Стрибога и Сварога. Но, независимо от того, чьим сыном представлялся Дажьбог, мы, видимо, должны последовать за Рыбаковым в том, что говорится о Дажьбоге как о центральном божестве Руси времен двоеверия, то есть это XI–XII века, когда культ Дажьбога чрезвычайно расцвел, дальше это довольно трудно излагать без конкретных картинок, поэтому опять-таки я просто отсылаю вас к книге Рыбакова «Язычество Древней Руси», где он подробно связывает образ Дажьбога с иконографическим сюжетом вознесения Александра Македонского, с легендой о том, что Александр в Персии увидел храм, в храме увидел грифонов, потребовал, чтобы их запрягли ему в колесницу, и на них взлетел на небо, держа на двух копьях два куска мяса, то есть, понятно, грифоны потянулись за мясом, стремясь за мясом, полетели всё выше и выше, Александр увидел землю с высоты и страшно испугался… При чём тут Дажьбог? По мнению Рыбакова, этот иконографический образ – собственно, вот те самые два куска мяса на копьях – следует связать с ритуальными жезлами, которые сохранились у некоторых славянских жрецов, в частности у болгар, до времени чуть ли не фотографий. Эти ритуальные молоты использовались в качестве моления о дожде. Дажьбог, как уже было сказано, бог жары. И таким образом, образ Дажьбога с ритуальными жезлами в руках на колеснице, запряженной грифонами, – вот он распространился в эпоху двоеверия, когда один и тот же символ мог восприниматься как имеющий одновременно, я подчеркиваю, без противоборства, и христианское, и языческое значение. Именно поэтому этот образ был так популярен в искусстве. Рыбаков его видит (и не только Рыбаков, его любой человек может видеть) в древнем Владимире на Дмитриевском соборе, полностью покрытом белокаменной резьбой. И там, что любопытно, изображение вот этого самого сюжета – «Вознесения Александра Македонского» – находится на южной стене, которая в любое время года освещена солнцем, в одном из трех нефов, а именно в восточном нефе, наиболее близком к алтарю.

Какая связь между алтарем христианской церкви и языческим божеством? И на этот счет у Рыбакова есть ответ, с которым, скажем так, я не призываю соглашаться, но не считаться с этим ответом нельзя. Ответ дают серебряные русские клады. Как я уже упоминала, в эпоху двоеверия князья следовали обеим религиям одновременно, и по этой уважительной причине у русских княгинь было два праздничных серебряных убора. И тогда, опять-таки рассуждая логически, на центральном щитке диадемы должно быть изображение верховного языческого божества той поры. Что же мы там находим? А находим мы там как раз сюжет «Вознесения Александра Македонского», что, видимо, и дает Рыбакову основной аргумент в пользу того, что действительно за вот этим сюжетом, казалось бы связанным с литературой, за этим для русских людей стоял образ своего божества. Вот это то, что касается Дажьбога, еще к этому можно добавить, что, судя по всему, действительно это было центральное божество эпохи двоеверия.

Славянские богини