Введение в мифологию

Далее. Я не хочу показаться решительным сторонником Рыбакова, с ним можно и нужно спорить во многих случаях, но тем не менее, когда он прав, мне остается выразить лишь свое согласие с ним, впрочем, естественно, указав, что, так сказать, «в науке говорится», н-да. Запомните, у нас не существует абстрактного «в науке», есть конкретное мнение конкретного человека – академика Бориса Александровича Рыбакова, личности спорной, но интересной. Хотя когда он берется трактовать былину об Иване Годиновиче, да и былины вообще, это не выдерживает никакой критики. Но мы – о рожаницах. А вот тут я с ним согласна.

Рыбаков допускает весьма смелое и очень красивое утверждение, что на Руси были чрезвычайно широко распространены, опять-таки вплоть до начала XX века, изображения рожаниц в виде рожающей женщины. И он в своей книге «Язычество Древней Руси» приводит эти изображения в больших количествах, то есть это женщина с поднятыми руками, с широко раздвинутыми ногами, в некоторых случая еще у нее показывается головка плода, откуда, в общем, человек на свет появляется. К этому можно добавить один любопытнейший момент. Дело в том, что мне в свое время довелось увидеть огромное коли чество русского кружева, а поскольку это было на специализированной выставке в Музее прикладного искусства, то там, естественно, предпочитали выставлять работы масштабные, просто физически большого размера. И поэтому там в огромном количестве выставлялись подзоры. Что такое подзор? Это современному человеку надо объяснять. Объясняю. Дело в том, что в русских деревнях кровати были чрезвычайно высоки. Почему? Вполне понятно – на полу холодно, чем выше, тем теплее, – Русский Север, холод, зимняя изба делилась на две части: зимнюю и летнюю. В зимней избе спали, где максимально высоко, на печке (старики и маленькие дети) и на полатях, если были полати. А хозяин с хозяйкой спали на кровати, и кровать была высотою не меньше метра, и естественно, что под ней (грешно не использовать такое большое пространство) хранились какие-нибудь сундуки или домашний скарб. С одной стороны, это надо всё занавесить, закрыть, а с другой – тут еще, конечно, играет роль магия, ведь хозяйская кровать – это то, с чем связано продолжение рода, а я замечу, что в крестьянских семьях от количества детей напрямую зависит благополучие, в частности, жизни стариков. Я бы сказала, что не то чтобы благополучие, а сама физическая жизнь стариков. Если не будет детей, внуков, то кто же будет их кормить? Они просто не выживут, они умрут от голода. Поэтому естественно, что хозяйская кровать должна быть по максимуму украшена различными атрибутами, связанными с продолжением рода. Но вышивать простыни – это неразумно, простыня часто стирается, вышивка на ней быстро порвется. Поэтому, с одной стороны, с прагматической целью – закрыть это самое пространство под кроватью, а с другой стороны (и в еще большей степени) – с целью магической, обеспечить многочисленное потомство, вот это самое пространство под кроватью завешивалось специальной вышитой или же кружевной тканью, которая называется «подзор». И такая ткань никак не используется в быту, ей ничего не вытирают, то есть она очень долго хранится, она может храниться веками. И на подзорах сохранялись наиболее архаичные рисунки. И именно на подзорах Рыбаков в больших количествах обнаруживает изображения рожаниц, о чём он и пишет в своей книге весьма подробно. Но, что любопытно, даже Рыбаков упоминает, что постепенно, со временем, значение изображения рожаниц в виде рожающей женщины стало забываться. Так вот, со временем эта фигура трансформировалась в нечто условное, так сказать, там руки с растопыренными пальцами могли превращаться в чуть ли не ветки с цветами, ноги там тоже во что-то, и Рыбаков приводит примеры того, как вполне узнаваемая антропоморфная фигура рожающей женщины трансформируется вот в такой интересный орнамент.