Введение в логику и научный метод

В целом, до того как некоторый объект или понятие подвергнется анализу, он зачастую может создавать впечатление того, что является крайне простым и не имеющим какой-либо внутренней структуры. Однако данная простота чаще всего является следствием того факта, что наше внимание было направлено на объект либо без какой-либо заинтересованности, либо с целью получить максимум эстетического удовлетворения и минимум рационального знания. Например, идея числа или движения простому человеку кажется уникальной и неразложимой. Однако аналитик может обнаружить множество сложностей в таком изначально простом объекте или понятии. Если сравнить объект до проведения анализа с объектом после его проведения и если приписывать решающее значение соображениям здравого смысла и эстетическому чувству, то покажется, что объект после проведения анализа содержит в себе нечто искусственное. Вследствие этого часто считается, что анализ с неизбежностью фальсифицирует и искажает. Однако такое мнение основывается исключительно на раздражении, вызванном тем фактом, что рефлексивный анализ не удовлетворяется самим объектом как таковым. При этом нет достаточных причин считать, что рассмотрение вещей с позиции здравого смысла (который, как правило, является нерефлективным и некритическим) является корректным или более совершенным, чем результат тяжелой интеллектуальной работы [которую представляет анализ].

Еще одной формой ошибки, близкой к только что рассмотренной, является ошибка исходной предикации. Часто случается так, что некоторое знакомое свойство вещи или свойство, известное раньше, чем все другие свойства, рассматривается как определяющее природу объекта. Однако нет никаких достаточных причин считать, что каждый признак объекта адекватно определяет его природу. Так, известный факт о том, что солнце встает на востоке и заходит на западе, не может рассматриваться как адекватно выражающий природу солнечного движения, ибо это приведет к ошибке. Философы часто совершали данную ошибку, утверждая, что сущность вещи – это то, что о ней известно, ибо единственный способ помыслить какие-либо вещи – это рассмотреть их как объекты знания.

Отдельной формой упрощения является ошибка ложного противопоставления, или ложной строгой дизъюнкции, т. е. ошибочное логическое допущение о том, что все альтернативы являются исключающими друг друга и что если «А есть В» истинно, то «А есть С» истинным уже быть не может. Так, например, утверждалось, что не может быть сочетания интересов рабочих и работодателей, поскольку их интересы являются сталкивающимися в отношении относительной доли промышленного продукта, которая должна идти на зарплаты и на прибыль. Однако притом, что данный конфликт вполне может быть реальным, также может иметь место и тождество интересов относительно введения защитного тарифа против импортируемой продукции. И наоборот, существование гармонии и тождества интересов не исключает различий и конфликтов в других отношениях. Точно так же доказанное присутствие какого-либо недуга или недостатка в организме (физическом или политическом) еще не доказывает того, что требуется именно предлагаемое лекарство, поскольку конкретное лекарство может быть хуже, чем само заболевание, а также могут существовать и другие альтернативы этому лекарству, которые окажутся более предпочтительными. Сходным образом непригодность некоторой теории или неадекватность некоторого лекарства не доказывает истинности какой-либо другой теории или удовлетворительность текущего состояния. Нам не следует поспешно допускать, что известные нам альтернативы исчерпывают все поле существующих возможностей.

Наиболее важным примером ошибки ложной строгой дизъюнкции является часто встречающееся утверждение о том, что предметы не могут быть постоянными, если они изменяются, и наоборот. Размышление над этим вопросом показывает, что без наличия определенного постоянства изменение невозможно и постоянство является таковым только относительно некоторого изменения. Разумеется, нам следует отличать фазы изменения вещи от тех фаз, при которых они остаются теми же самыми. Однако совершенно неверно утверждать, что у некоего индивида больше нет долгов на том основании, что за прошедшее время он изменился [и больше не является тем, кто некогда одалживался], равно как неверно утверждать, что гора уже не является собой в силу произошедших с ней перемен под воздействием погодных условий. В целом все, что изменяется, содержит определенный элемент тождественности, который позволяет нам видеть, что различные состояния, несмотря на свое несходство, тем не менее суть состояния одной и той же сущности. Однако данное очевидное наблюдение не учитывается в ошибочном аргументе, используемом многими современными философами, которые утверждают, что не существует постоянных законов природы, поскольку вещи постоянно меняются. Ясно, что утверждение о том, что вещи постоянно меняются, само по себе представляет неизменное описание изменяющейся природы.