Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров

Представим такую картину (все числа условные, как в задачнике). На рынке встречаются кузнец и столяр. Первый покупает стул и отдает за него 3 топора. (Спрашивается: зачем столяру сразу три топора? Конечно, обмен происходит через деньги. Чтобы купить 1 стул, кузнецу нужно продать 3 топора — вот что имеется в виду, когда ученые говорят об обмене одного товара на другой.)

На изготовление топора у кузнеца уходит 1,5 часа, столяр же делает 1 стул за б часов. Но если столяр захочет сам выковать себе топор, у него на это может уйти 12 часов (у него нет такого умения, как у кузнеца). За это время он может изготовить 2 стула, т. е. цену б топоров.

Если кузнец начнет сам для себя делать такой же стул, у него может уйти на это 36 рабочих часов. Но за это время он может выковать 24 топора, т. е. цену 4 стульев.

Теперь мы можем представить себе, как рассуждал Адам Смит. Столяр освобождает кузнеца от необходимости тратить 3–5 дней на 1 стул, а кузнец освобождает столяра от необходимости тратить 12 часов на 1 топор. Когда они совершают обмен — 1 стул за 3 топора, каждый из них экономит свой труд. Каждый из них как бы получает больше труда, чем отдает, каждый выигрывает время и силы.

Когда кузнец за 1 топор получает 1/3 стула, он фактически за 1,5 часа своего труда выгадывает 12 часов своего же труда. Чистый выигрыш — 10,5 часа труда. Когда столяр за 1 стул получает 3 топора, он фактически за 6 часов своего труда выгадывает 36 часов своего же труда. Чистый выигрыш времени составляет 30 часов, или по 10 часов на 1 топор. Чем больше чистый выигрыш времени (и сил) на единицу товара, тем выше меновая ценность этого товара для того, кто им владеет. Для человека, который хочет продать или обменять какую-то вещь, пишет Смит, "она равноценна телесным и душевным тяготам, от которых она может его избавить, возлагая таковые на других людей".

Таким образом, для кузнеца меновая ценность 3 его топоров равна 31,5 часа труда (10,5 х 3), а для столяра меновая ценность его стула равна 30 часам его труда…

…Здесь мы вынуждены прервать изложение идей Смита, поскольку слышим протестующий голос пытливого читателя:

— Почему это за 1 стул идет только 3 топора, если по соотношению затраченного времени 1 стул равен 4 топорам? Не потому ли получается в итоге несовпадение меновых ценностей? Выходит, что один получает более высокую ценность, чем другой, — обмен несправедлив.

Тут возможен такой диалог:

— Друг мой, кто сказал вам, что обмениваются всегда равные ценности?

— Ну хотя бы Тюрго, — отвечает пытливый читатель.

— Отрадно, что вы усвоили предыдущий материал. Но не забудьте: Смит рассуждает совсем не так, как Тюрго.

— Да ведь и у Смита есть намек на равноценный обмен, — говорит наш оппонент, успевший заглянуть в книгу Смита (глава V, абзац 2).

— Эхма! — с досадой говорит пишущий эти строки.

— Чего бы стоило подобрать другие числа, чтобы не было щекотливых вопросов! Не изменить ли нам условия задачки?

Да нет, пожалуй. Оставим так. Кто сказал, что железо в объеме 3 топоров обошлось кузнецу ровно во столько же, как столяру древесина при обмене одного стула? Может, и бывают такие совпадения, да только нечасто. Нужно исходить из того, что цены материалов различны. Железо в нашем примере дороже дерева. Поэтому к величинам затраченного и выгаданного времени каждый из партнеров по обмену должен был бы добавить материальные затраты, которые он совершил, и учесть затраты, которых он избежал.

Кроме того, сравним характер труда. Один работает у жаркой печи, дышит неизвестно чем, рискует обжечься, искры прожигают одежду… Другой трудится в чистом помещении, где приятно пахнет свежим деревом, и все такое. Разве час одного вида труда — это то же самое, что час другого вида? Да еще в этот день на рынке что-то много стульев появилось — как бы этот кузнец не сторговался с соседом за 2 топора…

С учетом таких обстоятельств может оказаться, что обмениваемые ценности приблизительно равны. Смит так и пишет, что в жизни редко делаются точные расчеты, а дело решается путем переговоров, торга и взаимных уступок "в соответствии с той грубой справедливостью, которая, не будучи вполне точной, достаточна все же для обычных житейских дел.

— Ну вот, — скажет наш оппонент, — а мы тут считали часы, вычитали, делили… Что это за наука, если, в конце концов, она отсылает нас к какой-то "грубой справедливости", которую и высчитать-то невозможно! А как же получается цена?

Не будем спешить. Ведь мы рассмотрели только единичную сделку. Между тем на рынке ежедневно тысячи топоров обмениваются на сотни стульев (т. е. совершается множество самых разных сделок).