Вурдалак

Для видимости они прошлись по общим палатам, Данила следовал за ними, вид у него был растерянный и несчастный. Как бы ни развивались дальнейшие события, Данила не сомневался, что неприятностей у него уже хоть отбавляй.

– Открывай! – скомандовал сыщик, когда они подошли к двери одного из изоляторов.

– Этого я сделать не могу, у меня ключей нет, – пролепетал насмерть перепуганный Данила.

– Как – нет? Кого ты там скрываешь?!

– Никого там нет, – заявил санитар, нервно крутя в руках связку ключей.

– Никого нет?! – Сыщик ловко выхватил ключи из рук санитара.

Тот взревел, как зверь, и, уже ничего не соображая, ринулся на низкорослого сыщика, но тот молниеносно выхватил револьвер, ткнул стволом санитару в шею, и он сразу обмяк.

– А ну к стене, бестия! – приказал сыщик, грозно поводя револьвером. – Дать бы тебе в зубы, чтоб знал, как на полицейского лезть с кулаками!

Санитар, полностью сломленный, послушно отступил. Лифшиц находил в связке нужный ключ и открывал поочередно двери изоляторов – одного, второго, третьего…

Когда в глубине палаты Владимир увидел девушку, сидящую на кровати спиной к ним, у него перехватило дыхание. Она никак не отреагировала на вошедших, даже не повернулась.

– Кто вы, барышня? – Сыщик сразу направился к ней.

У Владимира замерло сердце, он одновременно надеялся и боялся узнать в ней встреченную в парке незнакомку. Барышня, словно очнувшись ото сна, медленно повернулась к ним…

15

Владимир с облегчением вздохнул. Это была совершенно незнакомая ему очень бледная барышня лет двадцати пяти. У нее был остановившийся, отрешенный взгляд, суженные зрачки, как бывает при употреблении опиума, морфия. Теперь Владимиру стало понятно, почему ничто не говорило о том, что в изоляторе находится барышня, почему она не звала на помощь – доктор Топалов держал ее под воздействием наркотиков! Для лечения психических заболеваний наркотические средства широко использовались, вот только Владимир сильно сомневался, что в данном случае это делалось с разрешения самой больной или, если она недееспособна, ее опекунов. Уже то, что пребывание барышни в отделении скрывалось, говорило о нечистоплотности намерений в отношении нее. Необходимо было срочно во всем разобраться, пока сюда не примчался доктор Топалов и не устроил грандиозный скандал! В том, что он не будет посыпать голову пеплом, а пойдет в наступление, возможно, при поддержке адвокатов, Владимир не сомневался. Он взял барышню за руку, которая оказалась ледяной, пульс едва прослушивался.

– Кто вы? Как сюда попали? Назовите свое имя! – безуспешно задавал вопросы сыщик.

Владимир напряг память, вспоминая лекции по фармакологии, – надо было как можно скорее нейтрализовать действие наркотика. А время шло!

– Немедленно принесите аппарат Гаусмана[22] и раствор Рингера[23], два флакона по 300 мл! – жестко приказал он санитару Даниле.

В палату опасливо заглядывали два других дежурных санитара.

– Это больная доктора… – попытался возразить Данила, но тут сыщик, отметая любые возражения, грозно рявкнул:

– Делай, что тебе доктор приказал!

Самолюбие Владимира потешило то, что его величают доктором, но уже в следующее мгновение он был занят только больной. Данила принес аппарат на вращающейся деревянной подставке, с двумя флаконами раствора Рингера, от которых отходили короткие резиновые трубки, соединяясь в трехходном кране, от которого шла длинная резиновая трубка, заканчиваясь иглодержателем с иглой «Рекорд». Перетянув предплечье резиновым жгутом, он с некоторым внутренним трепетом взялся за иглодержатель – до этого он никогда не вводил иглу, здесь этим занимались фельдшеры. А сейчас перед ним было непростое задание – ввести иглу человеку, находящемуся в беспамятстве. И ко всему прочему, он не был уверен, что его действия помогут привести барышню в сознание. На тонкой, хрупкой руке барышни едва были заметны вены, и по ней было видно, что ей неоднократно ставили капельницы и делали уколы. Прогнав страх, Владимир твердой рукой сделал прокол вены и ввел иглу, барышня, видно, этого даже не почувствовала, так как никак не отреагировала. Потянулось время, сыщик Лифшиц то и дело нетерпеливо доставал из кармана часы и посматривал на них, но молчал.

На исходе второго флакона раствора Владимир заметил, что барышня постепенно приходит в себя. Неожиданно она открыла глаза, теперь ее взгляд стал более осмысленным, и в нем читался испуг. Она было дернула рукой с иголкой, но Владимир был начеку и удержал руку. Посчитав, что капельница уже сделала свое дело, Владимир мягко сказал:

– Лежите спокойно, я сейчас вытащу иглу. – И тут же проделал это ловким движением, очень довольный тем, что все у него получилось.

– Кто вы? Что вам от меня нужно? Зачем вы мучаете меня? – в отчаянии слабым голосом прошептала барышня.

Сыщик решил, что она готова отвечать на вопросы.

– Я полицейский, вот мой жетон, – произнес он доверительным тоном. – Как вас зовут?

– Меня? Даша… Где я?

– Вы в больнице, в психиатрическом отделении, куда вас поместил доктор Топалов. Он вам знаком?