Вундеркинды

Мы подкатили к Суикли-Хайтс около трех часов ночи и начали медленно кружить по его темным извилистым улицам. Вдоль тротуаров росли гигантские платаны, нависшие над дорогой ветви деревьев создавали ощущение, что вы двигаетесь по длинной галерее. По обеим сторонам улиц тянулись высоченные живые изгороди, за которыми скрывались роскошные особняки. Крабтри водил пальцем по карте Питсбурга и задумчиво жевал уголок открытки-извещения: университетская библиотека напоминала своему нерадивому читателю Джеймсу Селуину Лиру, проживающему по адресу Бакстер-драйв, 262, что он нарушает сроки пользования книгой. Заскочив на автозаправочную станцию, мы перелистали телефонный справочник и не обнаружили там никаких Лиров. Однако умница Крабтри, у которого никогда не было недостатка в идеях, порылся в рюкзаке Джеймса и отыскал между страниц биографии Эррола Флинна извещение, присланное две недели назад.

— Интересно, на рукописи указан другой адрес. — Крабтри схватил обеими руками карту и повернул так, чтобы тусклый свет от лампочки в глубине бардачка падал на бумагу. — Харрингтон, 5225.

— Это дом его тети, на Маунтан-Лебанон.

— Я смотрю по алфавитному указателю. Здесь нет такой улицы.

— Удивительно. Прямо загадка какая-то.

По дороге я рассказал Крабтри о событиях, произошедших со мной и с Джеймсом, с того момента как я вытащил из его потной ладони крошечный серебристый пистолет с перламутровой рукояткой, и о тех новых открытиях, которые я сделал за последние сутки. Однако я пропустил эпизод с жакетом Мэрилин Монро. Я убеждал себя, что реликвия, свернутая в аккуратный узелок, в целости и сохранности лежит у меня на заднем сиденье машины; завтра утром мы вместе с Джеймсом отправимся в дом ректора и вернем ее законным владельцам. Но на самом деле я молчал, потому что мне было стыдно. Я не хотел рассказывать Крабтри, с чего вдруг мне вздумалось тащить Джеймса в спальню Гаскеллов и что мы там делали до того, как на нас напал Доктор Ди. Я просто сказал, что убийство собаки было чистой случайностью. Слушая меня, Крабтри с каждой минутой проникался все большей и большей уверенностью не только в том, что Джеймс неплохой писатель, — его зоркому редакторскому глазу хватило нескольких минут, чтобы при тусклом свете автомобильной лампочки просмотреть «Парад любви» и прийти к подобному заключению, — но и в том, что именно он, Терри Крабтри, король Хаоса, и есть та катастрофа, к которой неумолимо приближался поезд Джеймса Лира. Я также рассказал ему обо всех печальных подробностях моей встречи с семьей Воршоу, однако Крабтри не проявил особого интереса к моим проблемам или, по крайней мере, делал вид, что слушает меня вполуха. Он все еще злился на меня. Что же касается «Вундеркиндов», то он ни словом не обмолвился о книге, я тоже боялся задавать вопросы. Если он видел рукопись и молчал, его молчание и было самым красноречивым ответом на все мои вопросы.

— Следующий поворот — Бакстер-драйв, — сказал Крабтри, поднимая глаза от карты.

Я свернул налево. Нумерация домов начиналась с цифры 230. Я погасил фары. Когда мы приблизились к номеру 262, я выключил мотор, и автомобиль покатился по инерции. Мы беззвучно подкрались к особняку Лиров и затормозили у начала широкой подъездной аллеи. Ворота были сделаны в виде двух массивных колонн, увенчанных здоровенными каменными ананасами. Справа и слева от них возвышалась ограда из остро отточенных железных пик, которые, устрашающе сияя позолоченными наконечниками, уходили куда-то в темноту. Мы вылезли из машины, дождались, пока дверцы сами мягко захлопнутся, и сделали несколько осторожных шагов по дорожке. Перед нами расстилалась извилистая река из отборного гравия — круглых, идеально отполированных камушков, похожих на россыпи самоцветов. Сотня ярдов ленивых излучин отделяла нас от парадного крыльца, которое широким полукругом охватывало весь фасад особняка — причудливого нагромождения серых валунов, ощетинившихся колоннами, портиками и заостренными арочными окнами. Сверху его придавливала череда двускатных крыш. Яркие прожекторы, установленные по периметру живой изгороди, освещали крыльцо и большую часть фасада.

— Бог ты мой, — прошептал я, — да тут не меньше пятидесяти окон, как мы узнаем, которое из них его.

— Не забывай, они держат его прикованным цепью к замшелой стене погреба. Надо просто найти вход в подземелье.

— Угу, при условии, что он говорил правду про подземелье, цепи с кандалами и про все остальное тоже.

— Если все это неправда, то какого черта мы вообще сюда приехали.

— Разумная мысль, — согласился я.

Когда мы подходили к замку, я заметил тонкий луч света, падающий на кроны деревьев. Где-то на верхнем этаже в левой части дома горел свет.

— Смотри, — я дернул Крабтри за рукав, — родители не спят.

— Наверное, точат свои вставные челюсти, — фыркнул Крабтри. Несмотря на растущее желание заполучить Джеймса, ему все же удалось сохранить чувство юмора. — Идем.