Вуали Фредегонды

Фредегонда попятилась, блуждая взглядом по толпе, потом повернулась и со всех ног бросилась бежать. Послушник только пожал плечами. Она, не останавливаясь, промчалась через множество коридоров, парадных залов и прихожих, пока не оказалась у покоев Одоверы, и вошла в спальню принцессы, раскрасневшаяся и запыхавшаяся. Та, сидевшая возле постели, на которой спали дети, мгновенно вскочила, удивленная сначала резким хлопаньем двери, а потом — выражением лица своей компаньонки.

— Король… — только и смогла произнести Фредегонда. — Говорят, что саксонцы…

На мгновение остановившись, чтобы перевести дыхание, она подумала, что Одовера внезапно лишилась чувств. Лицо принцессы стало совершенно безжизненным, все тело обмякло, руки задрожали; Фредегонда подумала даже, что каким-то образом вдруг оговорилась и произнесла имя принца Хильперика. Это было не так, но Одовера вот уже несколько недель жила в постоянном страхе перед подобным известием.

— Дворцовый управитель сейчас в часовне, — поспешно добавила Фредегонда. — Он собирается сообщить какую-то новость. Вы должны туда пойти!

Одовера уже сделала шаг к двери, но вспомнила о детях и умоляюще взглянула на компаньонку.

— Я займусь детьми, — быстро произнесла та. — Ступайте, я приду попозже..

Потратив некоторое время на то, чтобы найти одну из служанок и оставить детей на ее попечение, Фредегонда снова направилась в часовню. Толпа все росла: самые противоречивые слухи — уже близкие к панике. Теперь все переговаривались не встревоженным шепотом, как раньше, а во весь голос, и в часовне стоял невообразимый шум, который монахи тщетно пытались унять. Среди них Фредегонда заметила и юного послушника, с которым говорила раньше. При виде такого столпотворения вся его надменность исчезла. Присмотревшись, можно было заметить, что он даже слегка испуган.

Фредегонда попыталась добраться до двери, упорно работая локтями, но в конце концов вынуждена была отказаться от своего намерения — настолько плотными были первые ряды. Впрочем, это было бесполезно: Одовера наверняка тоже не смогла попасть внутрь.

Она ни за что не отважилась бы пробираться сквозь толпу в такой давке. Усталая и раздраженная, Фредегонда отступила и попыталась разглядеть среди собравшихся свою госпожу, иногда приподнимаясь на цыпочки. Ей понадобилось довольно много времени, чтобы наконец обнаружить принцессу, которая стояла, прижавшись к стене, чуть поодаль от толпы, и выглядела совершенно отчаявшейся и потерянной — хотя одного лишь ее королевского статуса было достаточно, чтобы вся эта челядь расступилась перед ней со страхом и почтением. Если уж просто поднять руку на франка считалось тяжким проступком и влекло за собой немалый денежный штраф, то какое наказание было бы достаточно тяжелым для того, кто посмел бы толкнуть особу королевской крови? Фредегонда уже направилась к принцессе, чтобы побудить ее пройти вперед, расчистив дорогу одной лишь силой своего имени, когда отряд стражников в кольчугах с обнаженными мечами в руках появился с противоположного конца коридора. За стражниками шла королева Арнегонда со своей свитой. Несколько повелительных выкриков и ударов мечом плашмя — и толпа расступилась с такой быстротой, что королева лишь немного замедлила шаг у самого входа в часовню. Фредегонда воспользовалась этими несколькими мгновениями и, потянув Одоверу за рукав, проскользнула между стражниками из королевской свиты. Последовало несколько недовольных восклицаний и даже толчков, но, узнав принцессу, несмотря на ее скромный наряд, толпа пропустила ее, как и Фредегонду. Арнегонда лишь мельком и свысока взглянула на них, когда они оказались рядом, ограничившись небрежным кивком в ответ на поклон невестки. Стражники расчистили проход, и вся процессия потихоньку вошла в часовню — пройти можно было лишь по двое одновременно. Монахи, которые до этого пытались успокоить толпу, теперь с почтительным видом стояли в два ряда по обе стороны от входа. Войдя, Фредегонда заметила среди них знакомого послушника и улыбнулась ему лукавой улыбкой, на которую он с готовностью ответил, — но смотрел на нее явно с другими чувствами.

Однако это продолжалось недолго — стражники быстро освободили часовню от всех, кроме королевских особ и монахов. Когда капеллан, прерванный в разгар службы, поспешно благословил уходящих, Фредегонда теснее прижалась к своей госпоже, боясь, как бы ее тоже не заставили выйти.

Но этого не случилось. Когда стражники в свою очередь покинули часовню, там осталась всего дюжина человек — королева, принцесса Одовера, ее невестка Ингоберга, жена старшего сына короля, и их приближенные. Фредегонда держалась прямо и непринужденно, придав лицу невозмутимое выражение. Однако она не осмеливалась поднять глаза, из страха выдать охватившее ее волнение, из-за которого сердце едва не выскакивало из груди. Здесь, за закрытой дверью часовни, остались лишь самые знатные дамы королевства — и она была среди них!